От лекарств до снарядов: названы открытия, позволившие победить в Великую Отечественную

Когда началась Великая Отечественная война, те ученые, кто не попал непосредственно на поля сражений или в госпитали, помогали фронту в своих лабораториях.

По словам открывшего церемонию президента РАН Геннадия Красникова, в тот период Академия заняла четкую позицию: все для фронта, все для победы, и «не было для них более священного долга, чем отдавать свои силы, знания для того, чтобы наша страна победила».

Согласно документам Архива Российской академии наук, с самых первых дней войны в стране были созданы комиссии по мобилизации ресурсов для обороны страны. Ученые докладывали о природных запасах угля, торфа, о состоянии и развитии цветной металлургии, никелевой, химической и деревообрабатывающей промышленности.

Сотрудники ленинградского Биологического института составляли военно-геоботанические карты, разрабатывали методы дешифровки аэрофотосъемок тундры, леса, болот. В Ботаническом институте АН СССР разрабатывали методы обработки мхов, которые использовались потом на фронте в качестве перевязочного материала, и хвои, которая шла на приготовление медицинских бальзамов и витаминных настоев.

Учёный-механик и инженер, руководитель и основатель Института электросварки в Киеве Евгений Патон создал технологию автоматической сварки под флюсом (материалом, защищающим зону сварки от атмосферного воздуха). За счет нее удалось значительно улучшить качество сварных швов на знаменитом танке Т-34.

Всем известен академический сибирский Институт теоретической и прикладной механики имени С. А. Христиановича, основанный в 1957 году. Его первый директор Сергей Христианович в годы войны смог при помощи математических расчетов на порядок увеличить процент попадания снарядов знаменитой «Катюши» – он «заставил» их вращаться в полете.

Отличился во время войны и Ленинградский физико-технический институт им. А.Ф. Иоффе АН СССР. Под руководством будущих академиков Игоря Курчатова и Анатолия Александрова здесь создали метод размагничивания, благодаря которому удалось сберечь военные корабли от магнитных мин.

Сегодня академиков-ветеранов почти не осталось в живых. Но все 148 ученых-героев, воевавших на фронтах Великой Отечественной, будут вечно жить в памяти их коллег.

***

В преддверии праздника Победы мне удалось побеседовать с академиком РАН, который в силу своего возраста на войну попасть не мог – он был тогда дошкольником, но помнит ее очень хорошо. Это Михаил Островский, академик, руководитель секции физиологии Отделения физиологических наук РАН.

– Я родился 22 февраля 1935 года в Ленинграде. Потом была война. Ленинград и война, я думаю, определили жизнь, – рассказывает Михаил Аркадьевич. – Всю блокаду был в Ленинграде...

– Как же вы выжили?

– Во время блокады почти половина нашей семьи – дедушка и бабушка первыми – умерли. В ту, самую страшную, зиму сорок первого-сорок второго, меня отдали в детский сад. В детском саду была Нина Ивановна, воспитательница. Мне потом рассказывали, как она взяла саночки, привязала к ним бечёвками маленький бидончик и пошла к нашим солдатам. А на углу нашей 5-ой Советской и Суворовского проспекта стояла зенитная батарея. И, вот, Нина Ивановна доплелась с этими саночками до солдат и сказала им, что она – воспитательница детского сада, дети голодают, и ей нужен спирт. И они наполнили ей этот бидончик спиртом. Она привезла его на этих саночках в детский сад, и потом каждый день давала нам по ложечке разведенного спирта – водки, фактически. А это калории! И ни один ребенок у неё не умер! Основное ощущение, которое осталось в памяти от блокады – это не столько даже голод, сколько холод.

– Что было после блокады?

– Мы эвакуировались (путь лежал под Новосибирск — Авт.) в первых числах июня 43-го, когда блокада была уже прорвана. Переплывали на катерах по Ладожскому озеру. Катеров было довольно много. На одних люди, на других – вещи. Так распорядились военные. Вещи – это, в основном, были тюки. Тюк – это простыня, которую расстилали, клали на неё самое необходимое, и потом завязывали в узел. Сколько поместиться – столько поместится. Каждая семья могла взять один такой тюк. Катера все вместе по команде поплыли. И когда они доплыли почти до середины озера, налетели самолеты и стали бомбить и строчить из пулемётов. Моя тетя, с которой я эвакуировался, повалила меня на палубу и закрыла своим телом. Одна бомба упала совсем рядом, попала в катер с вещами, и он потонул. А наш катер переплыл на другой берег. Как говорится, бог спас!

– Когда вы вернулись в Ленинград?

– В 1944-м, и я пошел во второй класс. Вернулись мы не в свою квартиру, она была уже кем-то занята. Нам дали комнату в коммуналке в этом же доме на 5-ой Советской, только на первом этаже. Школа была на 8-ой Советской, сейчас это престижнейшая в Петербурге гимназия.

– А Победу где встречали?

– Победу я встречал уже в Москве, на 12-м этаже гостиницы «Москва», поскольку музыканты джаза Утесова – мой отец, композитор Аркадий Островский, который всю войну прошёл как аккордеонист и пианист в джаз-оркестре Леонида Утёсова, в то время ещё работал в джазе – жили в то время там. С 12 этажа гостиницы «Москва», была прекрасно видна заполненная 9 мая 1945-го народом Манежная площадь. У Большого театра на импровизированной эстраде пел Утёсов в сопровождении своих музыкантов, в том числе своего аккордеониста Аркадия Островского. Блокада, эвакуация, День Победы – это, пожалуй, мой основные воспоминания о войне.

***

После возложения цветов к мемориалу в честь академиков-героев, мне довелось побеседовать с кандидатом технических наук, консультантом Информационно-аналитического центра «Наука» РАН, полковником Андреем Тимохиным. И вот, что человек при погонах сказал, как бы перекидывая мостик из прошлого к современному времени – о значении труда ученых в годы боевых действий:

– Все государственные ведомства должны принимать участие в борьбе с явным врагом. В мире идет война не с отдельной страной, а борьба тьмы и света, добра и зла. И академия наук, как и семь десятилетий назад, находится на острие этой борьбы, обеспечивая продвижение наших войск своими знаниями и богатым опытом.

Завершил свою речь Андрей Викторович родившейся в последнее время среди научной общественности интерпретацией известной метафоры: «У России – есть три союзника – армия, флот и Российская академия наук».