Технология распределённого реестра (ТРР) поддерживает процесс цифровой трансформации бизнеса, обеспечивая неизменяемость данных, децентрализованную обработку транзакций и снижение операционных издержек.
Особенно это важно в сегментах финансов и логистики. ТРР не является обязательным условием: компании могут трансформироваться через облачные технологии или искусственный интеллект (ИИ). Но для задач, требующих доверия и прозрачности без посредников, таких как трансграничные платежи или цепочки поставок, ТРР уникальна.
На фоне повсеместного интереса к ИИ блокчейн ушёл в тень. Однако это не означает его забвения. Наоборот, внедрение этой технологии распределённого реестра идёт последовательно и системно. Особенно активен этот процесс в сферах трансграничных финансов, логистики, управления данными и цифровых валют центральных банков (CBDC).
К примеру Coinbase, крупнейшая регулируемая криптобиржа в США, в июне 2025 года расширила функционал своей блокчейн-платформы Base, добавив инструменты для трансграничных финансовых операций. Через блокчейн-платформу JP Morgan, крупнейшего по активам банка США, прошло уже более $1,7 трлн трансграничных транзакций, включая корпоративные и межбанковские платежи. Эти факты демонстрируют системное внедрение ТРР в глобальную финансовую экосистему.
Внедрение ТРР чаще всего происходит незаметно. Как компании уже «наелись» спекулятивным хайпом вокруг этой технологии, характерного для 2017–2018 годов. Теперь они заняты реальным применением инновации.
Одним из наиболее наглядных результатов внедрения ТРР стало сокращение сроков и издержек в международных расчетах. Например, в известных мне проектах по переводу операций аккредитивов на блокчейн во время пандемии COVID-19 срок проведения сделки сокращался с 46 дней до одного. Экономия времени — в 46 раз.
Аналогичные примеры и сервисы появляются и сейчас. Так, блокчейн-компания Ripple в июне 2025 года расширила функционал своего сервиса On-Demand Liquidity (ODL): время транзакции составляет теперь менее 5 секунд, а сеть охватывает более 70 банков в 40 странах.
Подобные кейсы показывают, что блокчейн становится ядром инфраструктуры. Но происходит все это без громкой рекламы, что объясняет «незаметность» внедрения.
Успех ТРР зависит не столько от самой инновации, сколько от архитектуры управления узлами блокчейна. Базовая ошибка — недооценка грамотно выстроенных правил взаимодействия между ними. Пример — децентрализованные автономные организации (ДАО). Концепция предлагала управление «на блокчейне», но на практике часто превращалась в хаотичную форму корпоративного самоуправления без стратегического фокуса.
Речь идет об управлении организациями или проектами, где решения принимаются через голосование токенхолдеров на блокчейне. Например, в инвестиционных фондах или разработке ПО. Исторический кейс — взлом The DAO в 2016 году, что заставило блокчейн-индустрию пересмотреть валидность концепции ДАО.
Вывод простой: в каждом случае компания должна разработать свой алгоритм управления нодами блокчейна, а не полагаться на то, что распределённый реестр «решит все сам».
Распределённый реестр следует внедрять в группах схожих задач — точечно и функционально.
Децентрализация должна быть управляемой — иначе она становится источником неэффективности.
ТРР — фундамент для внедрения ИИ, IoT и других передовых решений.
Инфраструктура должна быть кастомизированной («от кутюр»): стандартный блокчейн не решает специфические задачи без настройки.
ИИ не требует исключительно ТРР, но блокчейн усиливает его возможности, обеспечивая прозрачность данных для обучения моделей и безопасный обмен результатами.
В то время как некоторые специализированные блокчейн-платформы, например IBM Food Trust, были закрыты в апреле 2024 года из-за изменения стратегического фокуса IBM, сами технологии блокчейна и ИИ продолжают активно интегрироваться в более широкие корпоративные решения.
Например, наследие платформы TradeLens, закрытой в 2023 году, частично нашло применение в IBM Sterling Supply Chain. Эта комплексная платформа, использующая ИИ и элементы блокчейна, в 2025 году обрабатывает огромные объемы данных и транзакций по всей цепочке поставок, включая миллионы грузовых отправлений. Это свидетельствует о смещении акцента с «чистого» блокчейна на интеграцию распределенного реестра с ИИ, как базового технологического слоя, в общие системы управления цепями поставок.
Говоря о блокчейне, нельзя не отметить, какой прогресс наблюдается в мире с точки зрения движения центральных банков на пути к запуску своих цифровых валют (CBDC). CBDC — не просто цифровая версия денег. Их отличие — технологическая основа: распределённый реестр.
По данным Банка международных расчетов, 94% центральных банков мира исследуют или тестируют CBDC. К текущему моменту уже полностью запустили розничные CBDC три государства - Багамские острова, Ямайка и Нигерия. На продвинутой стадии проекта - разработка, пилот или запуск - находится 66 стран.
Например, китайский цифровой юань e-CNY использует гибридную ТРР-архитектуру, обеспечивая масштабируемость и безопасность. Другой пример — Банк Ямайки, запустивший CBDC на частном блокчейне в 2022 году, что увеличило доступность финансовых услуг для населения на 7%. CBDC на ТРР позволяют снизить издержки, повысить прозрачность и бороться с финансовыми правонарушениями.
Цифровой юань тестируется несколько лет. Процесс охватывает десятки банков и сотни тысячи пользователей. Однако отсутствие массового спроса показывает, что инфраструктура взаимодействия с CBDC ещё не до конца готова.
К текущему моменту, по данным портала blockhead, e-CNY в ходу у 261 млн пользователей, а транзакции с ним достигли суммарно $7,3 трлн. Но платежи через Alipay и WeChat Pay традиционным безналичным юанем всё равно популярнее. Да и трансграничная интеграция e-CNY концентрируется пока лишь в Гонконге.
Тесты цифрового рубля проведены, платформа есть. Задача — масштабирование. Ключевой вопрос — насколько быстро банки и участники рынка освоят «язык общения» с цифровой нацвалютой. Трудности связаны с интеграцией CBDC в существующую банковскую систему и обучением пользователей. В отличие от электронных кошельков, цифровой рубль требует новой инфраструктуры для учета и налогообложения, что усложняет переход. Да и с регуляторной точки зрения ещё не всё сделано. Неслучайно правительственный законопроект, которым предполагается определить поэтапный процесс внедрения цифрового рубля в бюджетный процесс, к моменту написания данного материала прошёл только первое чтение в Госдуме.
В условиях технологической неподготовленности рынок ориентирован на частные инициативы. Например, на долларовые стейблкоины. Так, USDC от Circle ежемесячно обрабатывает транзакций на $2,7 трлн, а Tether (USDT) — на $150 млрд. США отстают в вопросе CBDC из-за регуляторных споров, отказа (пока временного) разрабатывать цифровой доллар на уровне американского государства и фокуса на частных решениях.
Банк JP Morgan, о котором говорилось в начале статьи, ещё в 2020 году запустил свой корпоративный цифровой актив JPM Coin. Этот актив в итоге стал основой для новой блокчейн-системы расчетов. Kinexys Digital Payments от JP Morgan обрабатывает транзакции в долларах США, евро и британских фунтах стерлингов.
15 июня JP Morgan подал заявку в Патентное ведомство США (USPTO) на регистрацию торгового знака JPMD. В предоставленном банком документе прослеживается желание кредитной организации ещё больше расширять предоставление финансовых услуг с применением технологии блокчейн.
И это не только история про JP Morgan. В марте американская компания World Liberty Financial (WLF) выпустила частный стейблкоин USD1, который задуман как финансовый инструмент, полностью обеспеченный облигациями Минфина США и долларами в резервах организации. Примечательно, что в политических кругах США WLF и USD1 связывают напрямую с американским президентом Трампом и его семьей. Об этом говорится, например, в заявлении представителя сенатского комитета по банковской деятельности от 11 июня.
Любая организация в финансовом секторе рискует отстать от глобальных трендов, если блокчейн не будет внедрён вовремя. Уже сейчас крупнейшие компании воспринимают наличие ТРР-инфраструктуры как базовый технологический слой.
Так, например, банк HSBC в конце мая этого года запустил блокчейн-сервисы для клиентов в Гонконге, включая открытие токенизированных депозитов. Тем самым, мы видим (для многих неожиданно!) наступление эры блокчейн-банкинга.
Другой пример — это последовательная работа корпорации Visa по расширению применения своей блокчейн-платформы B2B Connect. В мае 2025 году география B2B Connect составляла уже 118 стран.
Отсутствие хайпа вокруг блокчейна связано с тем, что крупные инвесторы предполагают: рынок уже всё сделал. Но это лишь иллюзия. Внедрение ТРР происходит незаметно, потому что компании избегают публичности, фокусируясь на внутренних процессах и интеграции с ИИ и интернета вещей (IoT), а не на маркетинге.
Между тем, по данным precedenceresearch, объем мирового рынка ТРР достигнет в 2025 году $41,15 млрд, с прогнозом роста до $1,879 трлн в 2034 году. Ежегодный средний темп прироста оценивается весьма внушительно — плюс 52,9%. И это неудивительно: по некоторым оценкам, уже к началу следующего года 70% компаний в мире будут иметь у себя в работе блокчейн-решения.