Орбитальный маневр: какое наклонение получит будущая российская космическая станция

Неделю назад в СМИ появились две публикации, в которых, на основании не указанных источников в Роскосмосе, сообщалось о возможном изменении в проекте Росссийской орбитальной станции. Вместо разворачивания ее на полярной орбите, предполагается создавать её на орбите, по которой сейчас летает Международная космическая станция (МКС), то есть, 51,6 град.

Судя по всему, сторонники и противники такого решения привлекли все свои возможности, чтобы добиться желаемого результата. А история этого спора уходит в 2019 год, когда первоначально обсуждался вопрос о необходимости строить свою новую орбитальную станцию взамен МКС.

И главный фокус состоял в том, что было предъявлено требование запускать космонавтов на национальную станцию с нашего космодрома Восточный, расположенного в Амурской области. Однако, более-менее нормально выводить с него пилотируемые корабли можно только на приполярную орбиту. То есть, такую, которая расположена почти перпендикулярно экватору. А точнее – примерно на 97 градусов.

Этот факт является следствием географического расположения нашего космодрома, поскольку спасение космонавтов в случае аварии при выведении на любые другие наклонения невозможно или очень сложно. Эту орбиту и выбрали.

Однако вместо признания факта, что орбита выбрана вынужденно, потому что полёт на другую был бы ещё более сложным и дорогим, проектанты сформулировали некие преимущества такой полярной орбиты. Таким образом, создавалось впечатление, что орбита выбрана осознанно, как лучшая, позволяющая повысить эффективность использования новой орбитальной станции.

Среди таких преимуществ чаще всего называлось гарантированное наблюдение с борта МКС за всей громадной российской территорией. Особо ценной считается возможность обозревать Северный морской путь. Действительно, это так. Летающая на орбите с наклонением 51,6 град. станция позволяет видеть только четверть нашей территории. Северные районы - «вне зоны доступа».

Но разве кто-нибудь ещё не знает, что такое наблюдение ведут десятки автоматических спутников дистанционного зондирования, в том числе, и на полярных орбитах. И ведут эту работу непрерывно. А в центрах управления полётами многие десятки специалистов управляют такими спутниками, принимают с них информацию. Мы ещё в 70-х годах прошлого века выяснили, что подобная деятельность на орбите человеку недоступна. На той же орбитальной станции всего несколько космонавтов, и они никак не могут обеспечить круглосуточное детальное наблюдение за поверхностью Земли.

Вообще, дело космонавтов на борту, например, МКС – выполнять множество важных экспериментов, имеющих отношение к исследованию особенностей космических полётов. Кроме того, они проводят биологические, химические, технологические и технические эксперименты в условиях микрогравитации. Тут-то космонавты и наблюдают за процессами, могут вмешиваться в их ход, сообщают в центр управления об их течении и результатах. И учёные могут оперативно получать нужные им сведения. И продолжение подобных опытов и исследований как раз и определяет эффективность работы космонавтов на станции.

Другой пример. Декларируется, что РОС разрабатывается как многоцелевой комплекс, способный решать множество задач. И одним из направлений использования станции может стать взаимодействие с другими спутниками. Предполагается их обслуживание и выведение новых спутников с борта РОС. Считается, что такая работа может значительно продлить срок их службы.

Но есть вопрос: а знает ли кто-нибудь, как именно можно осуществлять такую деятельность? В этом плане возможно, видимо, только пополнение запаса рабочего тела для двигательных установок на спутниках. Дело в том, что спутники для поддержания высоты и других параметров орбиты, а также ориентации и стабилизации, расходуют это так называемое рабочее тело (упрощенно - топливо), и срок их активного существования ограничивается именно его запасами. Например, для электроракетных установок это газы криптон или ксенон. Вот почему возникают идеи создания неких космических аппаратов-«танкеров» для дозаправки спутников.

Но мыслимое ли дело, чтобы 60-тонная пилотируемая станция подлетала к спутникам и заправляла их? Каждый в отдельности, один за другим. Или они будут причаливать к ней, перелетая со своей рабочей орбиты? Всё это неэффективно. Для такой цели годится компактный космический аппарат с двигательной установкой многократного включения.

Указываются и другие, по мнению проектантов, преимущества. Но почему не исходить из того факта, что полярная орбита для новой станции практически единственно возможная. И она имеет массу не изобретенных «преимуществ», а реальных недостатков, приводящих к огромным проблемам и дороговизне при строительстве РОС.

Пока есть слухи о возможном переходе с орбиты 97 градусов на 51,6 градусов, но не ясно, рассматривается ли при этом сохранение места запуска наших космонавтов – с Байконура.

Есть мнение, что переход на орбиту с наклонением 51,6 градусов целесообразен только при осуществлении пилотируемых запусков не с Восточного, а как сейчас - с Байконура. Если стартовать на эту орбиту с Восточного, то она будет, пожалуй, хуже приполярной по совокупности проблем и затрат.

Вот и возникает вопрос: почему не строить станцию на орбите нынешней МКС и при этом запускать космонавтов с Байконура? Мы ведь имеем с Казахстаном договор аренды этого космодрома до 2050 года. Мы разворачиваем российско-казахстанскую программу «Байтерек», по которой создаём ракету-носитель «Союз-5», предусматривая совместное её коммерческое использование. Первый полёт этой ракеты должен состояться до конца 2025 года.

А новую станцию можно было бы построить скорее и, главное, с гораздо меньшими затратами. Например, за счёт использования в РОС некоторых модулей российского сегмента МКС.

Пока никаких официальных сообщений об изменениях в проекте нашей новой орбитальной станции нет. Надо подождать, ведь, судя по всему, решение принимается трудно.