Ветеран рассказал о катастрофе атомного советского линкора: отомстил Черный Князь

В конце октября 1955-го капитан-лейтенант Октябрь Бар-Бирюков, возвращавшийся на свой линкор с учебных курсов, буквально на несколько часов разминулся с собственной смертью.

— Я прослужил до того на «Новороссийске» 5 лет и после окончания Высших специальных офицерских классов в Ленинграде должен был вновь занять должность командира артиллерийской батареи, — рассказывал Октябрь Петрович. — Поезд пришел в Севастополь рано утром, и я с вокзала отправился к себе на городскую квартиру. А там хозяйка меня и огорошила: корабль-то ваш только что утонул!..

Случившееся строжайше засекретили. Однако в своем кругу моряки-черноморцы кое-какие факты все же порой упоминали. Бар-Бирюков, которого гибель линкора потрясла, по крупицам собирал эти сведения, надеясь докопаться до истинной причины произошедшего. Лишь гораздо позднее появилась возможность познакомиться с некоторыми документами. Последние 20 лет жизни, уже выйдя в отставку, капитан 1 ранга посвятил трагической истории «Новороссийска» и его экипажа.

Опасная стремянка

Этот исполин длиной 186 метров и водоизмещением почти 30 000 тонн появился в составе ВМФ СССР в 1949 году. Линкор Giulio Cesare («Юлий Цезарь») был передан Советскому Союзу вместе с еще несколькими итальянскими кораблями.

— По завершении Второй мировой союзники договорились о разделе флота побежденной Италии, — пояснил Бар-Бирюков. — Комиссия из представителей Англии, Америки, Франции и России работала почти 2 года. Труднее всего оказалось добиться получения для нас «Джулио Чезаре». Англичане еще в 1943-м увели линкор на свою базу на Мальте и теперь выдвигали разные причины, якобы препятствующие передаче его русским. Но советская сторона требовала именно «Цезарь». Он вооружен десятью 320-миллиметровыми орудиями, равных которым у нас не имелось. Такие «царь-пушки» могли стрелять снарядами в полтонны весом на 32 километра! Как выяснилось впоследствии, военное руководство СССР хотело сделать из «итальянца» корабль с ядерным вооружением. Для его главного калибра предполагали изготовить боеприпасы, начиненные атомными зарядами.

«Отвоевать» линкор смогли только в начале 1949-го. Но переправить этот трофей на Черное море оказалось непросто. Сперва договорились, что туда линкор поведет итальянская команда. Однако наша разведка сообщила, что прежние хозяева готовятся во время плавания вывести из строя часть важных механизмов и приборов корабля. Чтобы этого не допустить, пришлось действовать на опережение.

В албанском порту Влёра команда советских моряков, доставленная сюда транспортом Черноморского флота, фактически захватила «Чезаре». Матросы и офицеры, поднявшись на борт, распределились по основным постам. Удивленным итальянцам было сказано: в вашей помощи мы больше не нуждаемся. Еще 2 недели потом наши потратили на то, чтобы освоиться на линкоре (одним из потрясений для черноморцев стало наличие винопровода: в каждой каюте краник, открыв который можно нацедить сухого вина из находящейся в трюме цистерны).

Важнейшей задачей стала проверка безопасности корабля. Командование полагало, что фашисты могли где-то заложить мины. Пришлось обшаривать все закоулки линкора. Даже в цистерны с мазутом спускали водолазов, которые на ощупь проверяли, нет ли там взрывчатки. В итоге не нашли ничего, но с «Цезарем» все-таки случились неприятности.

Уже отправившись в путь, выяснили, что итальянцы ухитрились испортить рулевое управление: при некоторых углах поворота руль переставал действовать. Лишь благодаря искусству назначенного командиром корабля капитана 1 ранга Беляева эту бронированную громадину удалось благополучно провести через узости проливов Дарданеллы и Босфор. Позднее «Джулио Чезаре», ставший флагманом Черноморского флота уже под новым именем — «Новороссийск», несколько раз создавал опасные ситуации, проходя ворота севастопольского бонового ограждения. Причину неисправности нашли 2 года спустя: в шахту, через которую проходили от штурвала тросы управления рулем, была засунута обыкновенная стремянка, привязанная к одному из этих тросов. При определенном положении проклятая лесенка заклинивала механизм.

Другая «апеннинская» диверсия имела не менее серьезные последствия. «Макаронники» вывели из строя основной прибор в системе управления огнем главного калибра. В результате корабль мог лишь без толку разбрасывать свои исполинские снаряды. Почти 5 лет понадобилось, чтобы разобраться с этой загвоздкой и устранить неисправность. Однако первые же успешные стрельбы «Новороссийска», проведенные летом 1955 года, стали, как уверен Бар-Бирюков, приговором флагману Черноморского флота.

Стоять и ждать!

— Тогда в Союзе уже изготовили партию атомных снарядов, — поделился сведениями Октябрь Петрович. — После того как на линкоре налажена была наконец работа главного калибра, бывшему «Юлию Цезарю» предстояло стать нашим первым кораблем — носителем тактического ядерного оружия. Загружать в артпогреба новые боеприпасы собирались после морского парада, посвященного очередной годовщине революции. Но эти планы реализовать не удалось.

В 1 час 31 минуту ночи 29 октября, когда линкор стоял посреди Северной бухты, в носовой части прогремел взрыв. Практически сразу же отключилось электричество. На погрузившемся в темноту флагмане объявили «боевую тревогу». Поначалу показалось, что корабль подвергся атаке с воздуха. Но чуть позже обнаружили: удар нанесен снизу. Какая-то чудовищная сила пробила корпус от киля до верхней палубы, образовалась дыра размером 15х18 метров.

Из воспоминаний членов команды: «Я не узнал свой кубрик: вся палуба разворочена, как листы бумаги, а ведь ее толщина где-то 220 миллиметров…», «В верхней палубе зияла огромная пробоина… Вокруг было много ила, что наводило на мысль о взрыве на грунте или под днищем…»

О.Бар-Бирюков: «Разрушения пришлись как раз на самые населенные отсеки «Новороссийска»: в носовых кубриках спала значительная часть команды. При взрыве было убито около 170 человек и 140 ранено.

Исполнявший на тот момент обязанности командира корабля капитан 2 ранга Зосим Сербулов распорядился начать буксировку линкора к ближайшей отмели, чтобы он не затонул. Однако эту спасательную операцию отменил командующий Черноморским флотом вице-адмирал Виктор Пархоменко, который спустя полчаса после происшествия прибыл на «Новороссийск» в сопровождении полусотни адмиралов и офицеров. Невзирая на доклады о том, что трюмы линкора заливает, комфлота полагал: такой гигант даже при серьезных повреждениях останется на плаву, а следовательно, сажать корабль на мель, откуда потом его очень трудно будет стащить, не обязательно.

Увы, Пархоменко ошибался! Вода стремительно распространялась внутри корпуса. Под ее напором одна за другой выпучивались и лопались водонепроницаемые переборки. Оказывается, итальянские инженеры преподнесли нашим морякам неприятный «подарок»: еще в конце 1930-х, во время капитальной реконструкции «Джулио Чезаре», для его облегчения стальные переборки были заменены алюминиевыми. Теперь такая экономия веса аукнулась черноморцам!

Трюмные команды «Новороссийска» пытались ставить подпорки, но слабые конструкции все равно не выдерживали страшного давления воды. Линкор постепенно кренился на левый борт и погружался носом. Время для буксировки его на мелководье, было упущено.

Вместо этого со стороны флотского командования поступил иной приказ. Чтобы люди не мешали проведению аварийных работ, собрать весь не задействованный в них экипаж на корме. Несколько сотен моряков-«новороссийцев» выстроилась в несколько шеренг на юте, который. по мере того как подорванный нос корабля все глубже уходил в воду, задирался над уровнем моря выше и выше. Их корабль тонул, а они просто стояли и ждали адмиральских распоряжений! Когда крен еще увеличился, матросы стали хвататься за ограждения, буквально повисая на них, чтобы удержаться на палубе. Однако никто самовольно не покинул строя и не попытался, прыгнув в воду, спастись вплавь!»

Наконец, когда ситуация стала уже совсем угрожающей, Пархоменко отдал приказ эвакуировать часть людей с «Новороссийска». К сожалению, было уже поздно: как зафиксировано в документах, спустя 2 часа 45 минут после взрыва огромный корабль лег на левый борт и перевернулся.

В холодной осенней воде оказались сотни человек. Среди них были и несколько адмиралов, впрочем, всех их удалось спасти. А вот судьба многих матросов и офицеров «Новороссийска» сложилась иначе.

Заживо погребенные

— Посыпавшихся в море людей накрыло широченной кормой линкора, — продолжил рассказ Октябрь Петрович. — Тех, кому при этом не размозжило голову, подстерегала другая смертельная опасность. К месту гибели линкора на выручку экипажа поспешили другие корабли, но в темноте зачастую губили держащихся на воде моряков, рубя их своими винтами... Хотя до ближайшего берега было довольно далеко, кто-то из «новороссийцев» сумел самостоятельно доплыть до него. Однако уже там, оказавшись в безопасности, несколько человек умерли: сердце не выдержало всех ужасов кораблекрушения.

Между тем перевернувшийся линкор еще не затонул, кормовая часть продолжала возвышаться над водой. На нее карабкались десятки матросов, в кровь обдирая руки об острые края ракушек, облепивших днище. И это были настоящие счастливчики по сравнению с другими членами команды.

Из трюмов погибающего флагмана доносился отчаянный стук: звали на помощь те, кто согласно аварийному расписанию находился во внутренних помещениях линкора, и потому после его опрокидывания оказался замурован в стальной коробке.

— Основную часть выбравшихся на днище «Новороссийска» сумел эвакуировать экипаж спасательного корабля «Бештау». Затем спасатели рискнули наугад в нескольких местах прорезать автогеном отверстия в обшивке. Увы, они оказались бесполезными, за исключением одного, которое пришлось как раз напротив отсека с семью матросами, их вытащили наружу.

Применение автогена ускорило гибель других «новороссийцев», запертых внутри линкора. Через проделанные отверстия начал выходить воздух из трюмов, и корма стала погружаться все быстрее. Спустя некоторое время линкор полностью скрылся с поверхности моря. Это очень удивило флотское руководство. Ведь, судя по картам, глубина на месте катастрофы всего 17 метров, а корпус корабля вместе с многоэтажными надстройками достигал чуть ли не 40-метровой высоты. Лишь позднее обнаружилась разгадка такого парадокса: под слоем воды скрывалась толстая «подушка» из ила, и линкор своей тяжестью продавил эту вязкую массу.

— В первые же часы после того, как «Новороссийск» затонул, к нему были спущены водолазы. При помощи приборов звуко-подводной связи они запеленговали по крайней мере 17 мест, где в сохранившихся воздушных пузырях еще оставались живые люди, сигналившие, стуча по железным переборкам. А кто-то из этих моряков пел «Врагу не сдается наш гордый «Варяг»…»

Пока командование решало, что делать дальше, пока водолазы пытались нащупать лазейки, ведущие внутрь корпуса линкора, звучащих отсеков там становилось все меньше и меньше: кислород в воздушных пузырях заканчивался, обрекая подводных узников на смерть. Последние сигналы от заживо погребенных были зафиксированы 1 ноября.

Потребовалось много часов, прежде чем удалось приспособиться нырять в недра корабля через орудийные портики, оставшиеся над поверхностью ила. Воспользовавшись этими импровизированными дверями, водолазы двинулись было к внутренним помещениям, где, возможно, еще находились выжившие моряки, но на пути возникла преграда. Узкие коридоры и трапы оказались заполнены телами утопленников, при малейшем движении воды они начинали шевелиться, раскачиваясь в жутком танце смерти. Лишь самые мужественные из спасателей смогли заставить себя прокладывать дорогу среди плавающих мертвецов и пробираться дальше по лабиринтам затонувшего линкора.

Пара водолазов, преодолев свыше 50 метров внутри «Новороссийска», достигла поста живучести. Он оказался пуст, но смельчаки вытащили оттуда папки с секретной документацией. Другие — Попов и Ануфриенко — сумели через несколько затопленных трюмных помещений достичь дальнего кубрика, где, к своей радости, обнаружили в воздушном пузыре двоих уцелевших матросов.

Возникла проблема: как их эвакуировать? Пришлось водолазам еще раз проходить опаснейший маршрут, чтобы доставить в отсек подводные дыхательные аппараты, а потом проводить для оказавшихся в заточении ускоренный курс водолазных наук! Все-таки этих моряков смогли вытащить живыми из подводного плена, где они провели более двух суток! Эпизод уникальный.

След боевых пловцов

Тайна гибели «Новороссийска» остается неразгаданной уже 70 лет.

— Осенью 1955-го правительственная комиссия посвятила расследованию катастрофы всего неделю. К 4 ноября был готов итоговый отчет: флагманский корабль подорвался на немецкой донной мине RMH, оставшейся на дне Северной бухты с военных времен, — уточнил Бар-Бирюков. — На этом тогда и успокоились. Хотя версия не выдерживает критики. Ведь донная мина может сработать лишь при наличии заряженной аккумуляторной батареи. Поскольку немцы покинули Севастополь в 44-м, возникает резонный вопрос: что же это за «бессмертный» аккумулятор, который способен сохранять заряд под водой в течение 11 лет?

Удивительно, как во взрыве крупнейшего боевого корабля не увидели диверсии. В ту пору за рубежом существовали отличные подводно-штурмовые группы. У англичан — 12-я флотилия Королевского военно-морского флота под командованием капитана Крэбба. Причем известно: на протяжении трех лет, пока «Джулио Чезаре» стоял на Мальте, эти «люди-лягушки» отрабатывали на нем приемы диверсионной войны. А уж их коллеги, итальянцы из 10-й флотилии — подрывного отряда ВМС, возглавляемого знаменитым Валерио Боргезе, и подавно знали конструкцию линкора как свои пять пальцев!

В разговоре с корреспондентом Октябрь Петрович подчеркнул, что ему довелось получить уникальную информацию, подтверждающую причастность к гибели «Новороссийска» именно итальянских диверсантов.

— Сообщили, что меня разыскивает человек, у которого есть информация о «Новороссийске». При встрече с ним выяснилось: Михаил, бывший офицер-черноморец, перебравшийся жить в США, прочитал одну из публикаций, рассказывавшую про мои поиски сведений о гибели линкора, и решил помочь. Оказывается, в 1997 году Михаила во время какого-то праздничного вечера познакомили с неким господином по имени Николо. «Мне сказали, что вы русский моряк, — произнес он. — А доводилось слышать про «Новороссийск»? Я могу кое-что сообщить о нем...»

Разговор состоялся через день в ресторане. Михаил обратил внимание, что у итальянца на пальце золотой перстень в виде водолазного шлема. Такая традиция существует у западных водолазов-асов. Владелец перстня достал из папки старую фотографию, на которой изображены восемь человек: «Вот это я, а это — один из крупнейших в мире специалистов по подводным диверсиям, руководитель нашей спецгруппы, которая осенью 1955 года выполняла операцию по подрыву «Новороссийска». Долгие годы потом мы были связаны обетом молчания, но сейчас я остался единственным живым участником и могу рассказать об этой акции...»

Вслед за тем Николо объяснил, как взрывали линкор. По его словам, операция готовилась почти год. Их группу из числа бывших диверсантов-подводников доставили к берегам Крыма на транспорте, выполнявшем рейс в Николаев, чтобы перевезти партию пшеницы. В трюме был оборудован отсек для размещения мини-субмарины. Судно специально сделало крюк в сторону Севастополя и на границе нейтральных вод сбросило подлодку с группой Николо. Боевые пловцы устроили базу в одной из внешних севастопольских бухт и оттуда скрытно совершили пару рейсов на внутренний рейд. Поставили две мощные мины на дне — как раз там, где уже несколько дней кряду стоял, готовясь к предстоящему традиционному параду в честь 7 ноября, «Новороссийск».

— Правда, диверсантам чуть было не спутали все их расчеты, — подчеркнул Октябрь Петрович. — Накануне, 28 октября, линкор совершил незапланированный выход в море. Дело в том, что оставшийся на флагмане за командира старший помощник капитан 2 ранга Сербулов решил проявить инициативу и вывел корабль на учебные стрельбы противоминным калибром. Впрочем, «Новороссийск» вскоре вернулся в бухту и встал на то же место, что и прежде, — разница оказалась всего метров 10... Тут нужно вспомнить, что взрыв пробил борт как раз в десяти метрах от носового артиллерийского погреба главного калибра! Этот маленький вроде бы сдвиг корабля спас севастопольцев от более страшной катастрофы. Ведь если бы сдетонировали десятки огромных снарядов в погребе, погиб бы не только «Новороссийск», но и другие корабли, находившиеся неподалеку от него.

Поставив мины и настроив их взрыватели на срабатывание в самый глухой час ночи 29 октября, группа, в которую входил Николо, ушла на своей подлодке в море, где ее встретил корабль-«транспортер». Когда раздался взрыв под флагманом, диверсанты были уже далеко...

Услышанное от Михаила подтверждается сведениями из других источников. Я узнал, что, будто специально для облегчения работы вражеских агентов, Севастопольский рейд в последние дни октября 1955 года, когда флот готовили к праздничному параду, практически никак не охранялся. Боновые ворота распахнуты, постоянные посты наблюдения в Северной бухте сняты, и даже шумопеленгаторы оказались по чьему-то распоряжению отключены!

Удалось посмотреть также материалы в архиве пограничной службы. Среди документов встретилось упоминание о том, что уже после взрыва местные жители сообщили «зеленым фуражкам»: мол, на одном из пляжей вроде бы видели людей в легких водолазных костюмах. А в разведсводках флота зафиксировано еще одно важное обстоятельство. В советской части Черного моря находилось 5 торговых судов из стран — членов НАТО. 28 октября все упомянутые «торговцы» как по команде повернули в сторону Турции, но одно из них при этом совершило странную «петлю» к Севастополю...

На основании собранных им материалов Бар-Бирюков сделал вывод: к организации теракта, вероятно, приложили руку Великобритания, Италия, США. Судя по всему, подрыв линкора выполнен на коммерческой основе. Дело в том, что к этому времени подразделение итальянских подводных диверсантов было официально расформировано, однако эти люди не забыли прежнего ремесла. Когда у противников СССР возник план уничтожить «Новороссийск», который уже в ближайшей перспективе мог стать первым советским кораблем с атомным вооружением, они нашли исполнителей из числа подводников Боргезе, вызвавшихся за щедрое вознаграждение осуществить диверсию.

— Впрочем, сам этот итальянский ас мог принять участие в операции по идеологическим убеждениям. Валерио Боргезе — его называли Черным Князем — был убежденным антикоммунистом. Он не раз публично заявлял: нельзя допускать, чтобы итальянские боевые корабли плавали под красным флагом, лучше их уничтожить. По моему мнению, именно Боргезе возглавил диверсионную группу. Если все происходило так, как мне рассказывал Михаил, бригаду пловцов десантировали из потайного отсека сухогруза на мини-субмарине, разработанной в Англии. Имея 14 метров в длину и водоизмещение 30 тонн, эта подлодка транспортировала в специальных контейнерах пару подводных зарядов 2 тонны каждый. А по заключению экспертов, те повреждения, которые получил «Новороссийск», мог вызвать взрыв заряда мощностью не менее 1200 килограммов…

Полученная от Бар-Бирюкова информация получила подтверждение уже после смерти Октября Петровича. Некоторые СМИ сообщили о признании, сделанном ветераном спецподразделения боевых пловцов 10-й флотилии ВМС Италии Уго д’Эспозито, который летом 2013-го в интервью одному из изданий сообщил, что бывший Giulio Cesare подорвали итальянские боевые пловцы.

Человеческие оболочки

Точное число погибших в той страшной трагедии, по мнению Бар-Бирюкова, тоже не известно.

— В документах правительственной комиссии, которые довелось читать, о количестве людей на борту погибшего корабля сказано завуалированно: «Состава матросов и старшин на «Новороссийске» было 120% от штатной численности». Приблизительно можно полагать, что на борту линкора, с учетом прибывших туда по тревоге руководителей флота и нескольких аварийных партий с других кораблей, находилось почти 2000 человек. Взрыв сразу погубил около 170 моряков, еще 300 черноморцев смерть настигла при опрокидывании корабля, их накрыло кормой... В самом первом списке жертв катастрофы, подготовленном для отчета, значилось 602 человека. Позднее цифры эти подкорректировали, и сейчас общее количество погибших оценивается в 657 человек. Хотя на самом деле, уверен, их было по крайней мере на полсотни больше: в официальных списках практически нет никого из состава пополнения, прибывшего на корабль буквально за считаные часы до взрыва и размещенного ночевать в шпилевом отделении, которое взрыв практически полностью разрушил!

На рассвете 29-го рядом с затонувшим флагманом поставили баржу, и в течение нескольких дней в Северной бухте по утрам катера прочесывали акваторию и собирали всплывшие тела «новороссийцев», отвозя их на эту баржу. Трупы затем хоронили в общей могиле на старом Братском кладбище. Но около 400 погибших остались в трюмах затонувшего линкора.

Лежащий на дне бухты «Новороссийск» представлял опасность для других кораблей, и потому его решили поднять. Осуществлением сложнейшей операции занималась Экспедиция особого назначения — ЭОН-35. Почти полтора года длилась эта эпопея. Многочисленные водолазные партии день за днем спускались на затонувший корабль. Мачты и часть надстроек, увязших в слое ила, были спилены, под корпусом протянули «полотенца» из стальных канатов, которые потом прикрепили к подъемным понтонам.

— Нередко во время работы водолазы обнаруживали погибших членов экипажа. Как рассказывали мне подводники, это были уже оболочки людей. За несколько месяцев пребывания в морской воде человеческие тела оказались совершенно разрушены, хотя контуры фигур сохранились благодаря тельняшкам, брюкам, рабочим робам, в которые одеты моряки. Такие останки бесполезно пытаться поднимать на поверхность. Водолазы запихивали их в большие мешки, завязывали потуже, крепили какой-нибудь подходящий груз и топили по соседству с кораблем.

Но основная масса тел «новороссийцев» так и осталась в глубине трюмов. Весной 1957-го линкор удалось наконец поднять со дна. В перевернутом вверх килем положении его отбуксировали в Казачью бухту и там порезали на металлолом. Как при этой процедуре поступали с останками моряков, Бар-Бирюков узнать не смог.