Врач рассказал, почему современные модели питания не могут работать эффективно

Как рассказывает заведующий кафедрой госпитальной терапии им. академика Сторожакова Г. И. лечебного факультета ФГАОУ ВО «РНИМУ им. Н. И. Пирогова» Минздрава России, профессор Игорь Никитин, эволюционно люди созданы для того, чтобы мерзнуть, добывать пищу, шкуры и ходить на четырех конечностях. Однако в процессе развития мы максимально облегчили себе жизнь и создали все условия дл того, чтобы еда появлялась у нас на пороге через несколько минут после того, как мы нажмем пару кнопок в смартфоне.

Еда нужна нам, как виду, для восполнения энергии. Еще в 1890 году американский ученый Уилбур Олин Этуотер впервые определил, что при сгорании пищевых веществ образуется дополнительная энергия, которая идет на работу сердца, печени, почек и других органов. «Даже если человек ничего не делает, не двигается, и даже если он снизит свою температуру – он будет тратить энергию, - рассказывает заведующий отделением гастроэнтерологи и и гепатологии ФИЦ Питания и биотехнологии, профессор МОНИКИ Василий Исаков. – Уровень энерготрат - это основной обмен. В среднем человек тратит 1200-1800 ккал в зависимости от возраста и комплекции, а если посчитать с движением и едой – то 2600-2800 ккал. Даже когда вы, спите вы тратите энергию».

Энергию мы восполняем с едой. Для жизнедеятельности организма нужны не только белки, жиры и углеводы, но и витамины, а также минорные биологические вещества, при нехватке которых мы начинаем болеть. Однако люди любят придумывать себе различные модели питания. Например, религиозные (пост, рамадан, кошерность), откровенно безумные (сыроедение, голодание, питание по цветам продуктов), экологические (продукты, что не вредят окружающей среде). Самые распространенные модели — социальные. Они далеки от идеала и зависят от пристрастий и финансовых возможностей человека. И чаще всего они ведут человека к формированию у него т. н. алиментарно-зависимых заболеваний, к которым относятся сердечно-сосудистые, сахарный диабет, остеопороз, рак и пр.

«Почему все модели питания неэффективны? - говорит профессор Исаков. – Наша продолжительность жизни существенно выросла. Однако сегодня до 30 лет мы живем, а потом выживаем: боремся с заболеваниями, большинство из которых — алиментарно-зависимые».

Одно из главных алиментарно-зависимых заболеваний, говорит профессор Игорь Никитин — метаболлический синдром (МС), которому подвержены миллионы людей в мире. «Метаболлический синдром – прокрустово ложе для массы заболеваний от сахарного диабета до рака и инсульта. Он вдвое повышает риск инфоркта или инсульта. Человек с МС – сытенький, толстый, с пивным животиком, едет на работу на машине и уже к 30-35 годам у него высокое давление, высокий уровень холестерина, плохое настроение и лень (иногда это грозный симптом МС), а также повышенный уровень провоспалительных цитокинов. В 18-30 лет МС выявляют у 15% населения, в 30-44 — у 25/%, в 45-50 — у 30%», - говорит Игорь Никитин.

Василий Исаков отмечает, что именно структура питания сделала человека тем видом, которым мы являемся сегодня: «Есть такая гипотеза дорогих органов. Поступающая с пищей энергия тратится на поддержание органов, а самый затратный орган в метаболическом обмене – головной мозг. Он потребляет 16% энергии, хотя по ночам он, в отличие от сердца, спит. По идее мозг человека должен быть маленьким, как у млекопитающих, а ЖКТ очень большим. Но у человека самая большая доля мозга в организме и самая маленькая доля ЖКТ среди всех млекопитающих. Наращивание мозга у нас происходило за какие-то десятки тысяч лет. Больший мозг требовал больше энергии: приходилось искать продукты с большей энергетической ценностью. А, когда вы едите калорийные продукты, вам не нужен большой ЖКТ. В итоге эволюционный процесс сформировал биологический вид с аномально большим мозгом. Поэтому современное питание соответствует требованиям эволюции: его основу составляют простые углеводы и насыщенные животные жиры, то есть, пищевые вещества с наибольшей энергетической плотностью. Однако такое питание не соответствует основным целям человека — жить долго и счастливо, так как сопряжено с нарушениями обмена веществ и фатальными заболеваниями, ведущими к тому, что всю вторую половину жизни вы с ними боретесь, что делает жизнь невыносимой. И вот человек доживает до 40 лет — и становится импотентом в широком смысле».

Только за последние 50 лет индустрия питания получила мощное развитие. Цель эволюции питания – обеспечить человека продуктами любой энергетической ценности 24/7 в любой точке мира. А раз уж сам эволюционный процесс привел к повышению энергетической плотности пищи, ученым приходится переоценивать критерии оптимального питания, делая ставку на его разнообразие, качественные характеристики и обогащенность пищевыми нутриентами. То есть, питание должно быть таким, чтобы обеспечивать многая лета с минимумом заболеваний в финале.

Сегодня исследователи активно изучают пищевые предпочтения населения. Например, анализ предпочтений 200 тысяч постоянных покупателей российских сетевых магазинов показал, что более 20 категорий продуктов в неделю покупает лишь 16% женщин и 14% мужчин. И только 2% покупателей соответствовали средиземноморскому паттерну питанию, который снижает смертность от всех причин на 20%. У большинства покапателей рационы питания отличаются низким пищевым разнообразием и обилием быстрых углеводов, насыщенных жиров и употреблением технологических добавок типа эмульгаторов и загустителей.

«Даже в хлебе сегодня куча технологических добавок: крахмал, эмульгаторы, консерванты, загустители. В ФИЦ Питания мы разработали хлеб вообще без пищевых добавок, всего три ингредиента, но торговая сеть не стала его запускать – очень дорого. Создали три продукта на основе комбучи — по той же причине они не пошли в серию», - отмечает Исаков.

Как изменится парадигма питания в ближайшем будущем? По словам ученых, сегодня есть потребность в создании инновационных пищевых продуктов с низкой энергетической плотностью и высокой пищевой ценностью — ферментированных (типа кимчи или квашеной капусты), низкожирных, новых источников белка, заменителей сахара с высоким профилем безопасности, максимальных снижением технологических пищевых добавок. Одно из этих направлений - сладкие белки, разработка которых ведется во всем мире. Геном сладкого белка (браззеин), который может быть в 10 тысяч раз слаще сахара, содержится в тропических фруктах, которые растут в экваториальной зоне и не поддаются массовому выращиванию. Этот суперфуд содержит и огромное количество пищевых волокон. Но биотехнологи уже изучили структуру этого белка, а в некоторых странах (Россия, Германия) научились синтезировать его из тех же дрожжей в биореакторах. «Будущее — за генномодифицированными фруктами, - считает Исаков. - Представьте, если заставить мандарин синтезировать меньше глюкозы, а вместо нее – браззеин? Кроме того, нужно максимально использовать ИИ при создании продуктов, в том числе, с целью сниждения в них технологических добавок».