Нани Брегвадзе вспомнила Зураба Церетели: работал курьером для него

Мне было, наверное, 15 или 17 лет, когда я заканчивала школу и параллельно училась в музыкальном техникуме. Должна была поступать в консерваторию по классу фортепиано, и в этот период я в Бакуриане познакомилась с группой мальчиков художников, куда входил и Зураб. Знаете, он был очень скромный, никто на него внимания не обращал. Но, скажу вам, он все равно выделялся.

- Чем?

- Когда ты о чем то говорил или рассказывал, по его глазам было видно, что он уже что-то творил, фантазировал. Я уже позже это поняла. Он был самородок, но он развил свой талант. Когда тебе Бог что-то хорошее дает, ты должен подчиниться и идти под его покровительством. То, что Зураб творил, согласитесь, нигде такого в мире не было. Он все время работал. Не было дня, чтобы он лежал и за собой ухаживал. В шесть утра вставал и начинал работать, даже не останавливался. Его друзья издевались над ним: «Ты надоел, все время пишешь».

- И при этом он так любил застолье, праздники.

- Да, любил, но не пил, не кутил, между прочим, как это бывает у художников - богема, богемный образ жизни. Какая богема - Зураб день и ночь вкалывал. Он приглашал к себе всех выдающихся людей, которые приезжали со всего света. И они должны были обязательно придти к нему. Неординарный человек. Только хотел всем делать добро и никому не мешал. Вы знаете, сейчас, когда его нет, могу сказать: я как курьер для него была. То есть из Тбилиси возила ему в Москву письма от разных людей. Они просили его помочь. Не было случая, чтобы он сказал: «О, надоели с просьбами», нет. Я большие деньги от него возила, передавала. Видите сколько людей пришло проститься с ним и сколько прилетело из Москвы почтить его. У меня слёзы на глазах.