Зачем во владимирских школах запретили никабы и хиджабы: религиозный нейтралитет

Пока официальный протест выразил только президент Национальной ассоциации юристов Руслан Нагиев: «Это похоже на какое-то недоразумение». Юрист указывает, что под документом «нет даже подписи ответственного лица». И правда, печать стоит, роспись отсутствует.

В бумаге не богато подробностей. Сказано, что закон 2017 года дополняется, он тоже повествовал о школьной одежде: не травмоопасной (заклепки, шипы, булавки и т. д.), без экстремистской символики. А ныне: «Не допускается ношение в общеобразовательных организациях одежды и ее элементов, демонстрирующих религиозную принадлежность обучающегося (в том числе хиджабов, никабов и др.).

Чуть позже на сайте ведомства, которым руководит Светлана Болтунова, возникло пояснение. Из него следует, что Россия — светское государство (по Конституции). И решение такое было принято для «поддержания в них (школах) религиозного нейтралитета».

Соцсети бурлят: отчего это хиджабы и никабы отменили «на самом деле»? Пикейные жилеты, как всегда, имеют полярные мнения. Часть стоит на позиции «давно пора, обнаглели», не меньше и тех, кто «топит» за толерантность. Мусульмане рассказывают про аурат (аврат) — части тела, которые верующим нужно прикрывать, и к ним у женщин относятся волосы, подбородок. Некоторые полагают, что «дело в мигрантах».

Рациональное зерно в таком утверждении есть. Наряду с Москвой и Подмосковьем, Питером, Калужской, Тульской, Омской и Свердловской области, Краснодарским краем Владимирщина входит в число лидеров по трудовой миграции. Подсчитано, что число приехавших туда на заработки из стран бывшего СССР с 2020 года удвоилось. Понятно, что проблема детей мигрантов, не говорящих по-русски (инофонов), или не слишком хорошо владеющих русским билингвов не миновала местные школы.

С другой стороны, в области вели отчетливую политику «мигрант-френдли», с привлечением не только госорганов, но НКО, родителей, диаспор и религиозных общин. Центр адаптации «Дружба» для мигрантов открылся в далеком уже 2015 году, позже появилась Школа правового просвещения. На базе Центра проводился ежегодный фестиваль «Национальный колорит». В апреле стало известно, что школу №8 во Владимире передадут специально «для детей-инофонов». Таковых в городе 300 человек, сообщила вице-мэр города Елена Запруднова.

Под эгидой того же министерства в области, что сейчас введен запрет, работает программа социальной и языковой адаптации детей мигрантов на 2023-2027 годы. В отличие от многих чиновничьих реляций, проект содержит на удивление «живые» данные. И в нем часто рядом с азиатскими инофонами упоминают детей-цыган.

Неудивительно: Петушки, Александров, Сновицы — историческое место проживание общины народа рома, еще в СССР. Вот и в программе сказано, что «наибольшее количество детей-мигрантов (инофонов и билингв), к которым относятся и «дети цыганских диаспор», сосредоточено в школах Петушинского, Кольчугинского, Александровского, Ковровского, Юрьев-Польского районов». Доля обучающихся детей мигрантов по району 4,4%, «представители цыганских диаспор» — 2,4%. «Доля успешно адаптированных детей-инофонов» в области — 88,7%, цыган — 74,9%.

Приведены такие цифры: «65% (родителей-мигрантов) понимают важность изучения русского языка», но притом 50% «не задумываются над вопросами социокультурной адаптации». 52% мам «разговаривают со своими детьми дома на родном языке и не имеют представления о школьных проблемах своих детей». А также «более 60% детей мигрантов не понимают, что трудности интеграции» возникают именно из-за культурной разницы. Хотя 90% из них же «считают, что Россия для них является ценностью, так как это их родина».

Такие прикладные выводы авторы получили при глубоком изучении ситуации в средних школах Гусь-Хрустального, Суздальского, Кольчугинского, Вязниковского, Сновицкого районов и др. «Именно эти школы на сегодняшний момент отмечают невозможность 100% результата социокультурной адаптации инофонов», — констатируют исследователи.

- Меня очень удивила новость об отмене в Владимирской области не только никабов, но и хиджабов, — говорит социальный психолог Валерий Раушинский. — Никабы запрещены в Дагестане и в Чечне временно, вроде, хиджабы не запрещены законодательно нигде.

«Цыганский след» тут вряд ли присутствует, просто эта тема на слуху. Они платков в школу не носят, зато юбки — обязательно. И девочек, как правило, учат только в начальной школе.

Что касается мусульман, то более щадящий вариант, чем хиджаб, платок шейла или косынка, в документе не упоминаются. Может, это и будет промежуточным решением, чтобы не накалять ситуацию. Как показывает практика, девушки с удовольствием переходят к шейле, если речь не идет о радикально настроенной семье. А вот запрет на любой платок на голове вызовет обратный эффект. Протест, обиды за «оскорбление веры», когда люди кидаются в крайность и еще упорнее цепляются за свое.

Над этой обратной стороной стоит подумать. Вряд ли, если запретить хиджаб, семья развернется и уедет — девочкам просто не будут давать учиться. И так в классах мальчиков-мигрантов на 30-40% больше, чем девочек. Или не будут приезжать сюда с девочками, или не станут их рожать — такие исторические ошибки другие страны уже проходили.

Читайте также: «Что можно видеть за этой занавеской?»: учительнице, попросившей школьницу снять хиджаб, стали угрожать