Горькие плоды ГКЧП: названы основные ошибки приватизации

Цены выросли в 26 раз

21 августа 1991 года бесславно закончилась попытка государственного переворота, вошедшая в историю как августовский путч. Участники ГКЧП пытались спасти СССР от краха, но сделать этого не удалось: комитет добровольно распустился, а его лидер Геннадий Янаев сложил взятые на себя обязанности президента СССР. На следующий день участники августовского путча были арестованы. В результате провала ГКЧП к власти пришел Борис Ельцин с группой младореформаторов, которые затеяли экономические реформы, позже названные «шоковой терапией»: провели ваучерную приватизацию, организовали залоговые аукционы, результаты которых до сих пор вызывают вопросы.

Совершенные тогда властями действия вызвали гиперинфляцию и резкий экономический спад. Если в 1991 году снижение ВВП составило 10% к 1990-му, то в период с 1992 по 1996 годы реальный объём экономики просел сразу на 34,8%. Только за 1992 год цены выросли практически в 26 раз: инфляция составила 2608,8%. Она сожгла все сбережения россиян, миллионы граждан оказались на грани выживания. Города наполнили представители криминала, из страны потекли капитал, «мозги» и ценные ресурсы. «Низкий уровень доверия к действиям нового правительства, криминогенная и коррупционная составляющая, влияние иностранного капитала, направленного на разрушение устоявшихся ценностей, отбросили экономику страны на годы, а по некоторым позициям— на десятилетия назад, — утверждает доцент экономического факультета РУДН Владимир Горбунов. — «Бегство капитала», «утечка мозгов», преодоление «иглы ГКО», возвращение контроля над незаконно приватизированными предприятиями в судебном порядке начало происходить на десятилетие позже - только после изменения политического курса страны и анализа результатов кризиса августа 1998 года».

Олигархат как явление

Причину трагедии 90-х — плачевного положения государства и общества — историки часто видят в неправильно проведенной приватизации. А экономисты раскрывают, где именно были совершены серьезные промахи. «Если кратко, то основная ошибка Бориса Ельцина и команды младореформаторов при проведении приватизации — переход к иной, импортной модели экономики страны любой ценой, — утверждает профессор кафедры финансов устойчивого развития РЭУ им. Плеханова Михаил Гордиенко. — Последнее сказалось на потере части суверенитета государства во множестве отраслей экономики, да и не только в ней, восстанавливать который правительство России старается и по сей день». В проведении приватизации важнейшим нюансом было не столько наличие денег, сколько наличие знаний функционирования рыночной экономики. Последнего не было у широких слоев населения, за редким исключением, что и позволяло концентрировать в одних руках большие пакеты акций, причем часто манипулятивным путем, откуда и выросла глобальная несправедливость. Безусловно, покупка акций даже за бесценок требовала определенных расходов. Российский олигархат того периода сложно противопоставлять зарубежным инвесторам, ведь интересы у них были очень похожими: получение контроля за активами и вывод их за рубеж. При слабой государственной власти так случается, особенно если учитывать, что у крупного капитала часто совсем пропадает гражданство, подчеркнул учёный.

При этом примеры другого, позитивного сценария приватизации в других государствах есть. Так, в Китае переход экономики в частные руки сочетался с сохранением государственного контроля и постепенным введением рынка. Особенно в условиях экономических кризисов выстроенная в КНР модель оказалась наиболее устойчивой, хотя сейчас и испытывает специфические проблемы потолка дальнейшего роста. Или можно вспомнить опыт некоторых стран Восточной Европы, где проходили аукционные продажи с акцентом на собственных, национальных крупных инвесторов, что облегчило в дальнейшем концентрацию акций и качество управления хозяйствующими субъектами.

Однако, по мнению Гордиенко, в России альтернативные варианты не рассматривались, так как в основе принимаемых решений преобладали интересы передачи контроля над государственной собственностью в частные руки. Действовать нужно было быстро, чему помогла и чуткая поддержка западных советников — экспертов по рыночной экономике. Реализовывались интересы конкретных групп, которые впоследствии сформировали крупнейшие в России холдинговые структуры, создали новый общественный слой — олигархат.

Рубль делится легко, а миллиард — нет

Почему произошедшие в 1990-х экономические преобразования до сих пор вызывают споры в обществе, рассказал член наблюдательного совета Гильдии финансовых аналитиков и риск-менеджеров Александр Разуваев.

— Рыночные реформы начались в стране вскоре после провала ГКЧП. Как с высоты сегодняшнего дня можно отнестись к тем драматическим событиям августа 1991-го?

— Провал ГКЧП стал началом очень противоречивой эпохи. В своем телеграм-канале я провел опрос: сегодня Бориса Ельцина поддерживают менее 7%, а ГКЧП — 30%. Отношение к первому президенту России однозначное и в такой ситуации аналитики обычно задают вопрос: могло ли сложиться по-другому? Кредит доверия Ельцину от общества в начале его президентской карьеры был очень велик. Но что сейчас вспоминают о его эпохе? «Чёрный октябрь» в 1993 году, необдуманный штурм Грозного в январе 1995-го, упущения по Украине. Естественно, в момент распада СССР следовало сразу же забрать Крым у Украины, а возможно, и Одессу.

И это только политика. Если брать экономику, то ситуация ельцинского правления фактически является катастрофой. С 1992 по 1994 год размер ВВП России и промышленного производства упал почти в два раза. Государство превратилось в страну нищих и бандитов. От последнего руководителя СССР Михаила Горбачева Борису Ельцину действительно досталось много проблем. На мой взгляд, главной из них была диспропорция между товарной и денежной массой, следствием чего стал товарный дефицит. Чтобы его победить, Ельцин и один из идеологов либеральных реформ Егор Гайдар отпустили цены. Результатом этого стала инфляция, которая в 1992 году достигла фантастических 2600%. Советские сберкнижки, на которые граждане СССР откладывали средства многие годы, а то и десятилетия, разом превратились в пустые бумажки.

— Это далеко не все претензии, которые люди предъявляют тогдашнему правительству. Как вы оцениваете приватизацию?

— Это больная тема для нашей страны. Как гласит поговорка, рубль легко делится, тысяча рублей делится, но сложно, а миллиард не делится никогда. Идея приватизации, как минимум, нуждалась в доработке. На мой взгляд, нужно было организовать оборот ваучеров только через сеть отделений «Сбербанка» — самого крупного, государственного и имеющего максимальное доверие от граждан банка в то время. Чековые инвестиционные фонды (ЧИФы) — только у крупных компаний с твёрдыми обязательствами преобразования в паевые инвестиционные фонды (ПИФы). Запуск торгов на ММВБ следовало осуществить не позднее июля 1994-го. При этом деньги, которые сгорели на сберкнижках россиян, нужно было обменять на акции крупнейших российских компаний, особенно нефтегазового сектора, по справедливой стоимости. Одновременно необходимо было вести жёсткую борьбу с финансовыми пирамидами. Скажем откровенно, советские люди в массе тогда не понимали, что это такое и чем опасны все эти «мммы», «хопры», «властелины», но профессионалы должны были это знать и оградить граждан от них. Систему страхования банковских вкладов надо было запускать в 1992-м, а не в 2004-м. Напомню, что первый банковский кризис случился в России в августе 1995 года и вкладчики оказались одной из главных пострадавших сторон.

— Почему ваучерная приватизация стала чуть ли не главным разочарованием соотечественников?

— Почему-то россияне тогда были убеждены, что, получив ваучер, они сразу станут богатыми людьми. Но давайте сопоставим цифры и цены. Ваучер стоил тогда $10-20 в среднем, в зависимости от места приобретения. Сколько это будет сегодня с учетом инфляции? Где-то $200 в ценах акций, которые есть сейчас. На эти деньги можно хорошо поужинать вдвоем в московской ресторации и всё. Так что какое уж богатство от одного ваучера?! Но тогда никто этого не объяснил, никаких расчётов не делал, никак до граждан цель происходящего не доносил. В результате в головах у соотечественников, плохо понимающих экономику, царило только магическое мышление: «Не было ни гроша – и вдруг алтын».

— А залоговые аукционы что изменили?

— Никаких залоговых аукционов не нужно было проводить. У России был дефицит бюджета в тот момент, но для его покрытия можно было продать несколько компаний зарубежным инвесторам, естественно, за реальную стоимость и с сохранением контроля государства через «золотую акцию». Необходимо было также сохранить государственный контроль в банковской и сырьевой отраслях. Сейчас доля государственного сектора в отечественной экономике -70%, и ничего — развиваемся! В 90-е в стране была высокая инфляция. Она была в значительной степени следствием того, что дефицит бюджета финансировали через печатный станок. Полученные от продажи предприятий деньги можно было направить в бюджет, стабилизировать финансовую систему и денежный рынок. На фоне галопирующей инфляции необходимо было иметь плоскую шкалу подоходного налога, отменить все внутренние офшоры, а в случае серой «налоговой оптимизации» компаний проводить их немедленную национализацию. Никакого дефолта в 1998 году в таких условиях не случилось бы. Можно ещё и на уровень геоэкономики выйти и там провести иные управленческие решения.

— Что вы имеет в виду?

— Структуры экономики России и Казахстана очень похожи. У обеих стран ключевым тогда был нефтяной сектор. Надо было в момент распада СССР уговорить первого президента Казахстана Нурсултана Назарбаева войти в состав России. Это было не очень сложно: он и сам был настроен на интеграцию. Напомню, что именно Назарбаев был автором идеи и стоял у истоков создания Евразийского экономического союза. Он заявил о том, что его необходимо строить, во время своего исторического выступления в МГУ ещё в 1994 году. Так что если бы тогдашнее руководство проявило бы мудрость, то сейчас наша страна выглядела бы совсем по-другому. Однако не хватало не только мудрости и опыта, но и здравого смысла, в результате чего в 90-е Россия рисковала просто исчезнуть с карты мира. Капитализма хотели все. Богатыми, естественно, стали лишь некоторые. Ну уж как получилось…

Могло получиться хуже

— Могло ли получится иначе при изменении каких-то деталей? Сейчас в литературе популярен жанр альтернативной истории: можете порассуждать, как бы выглядели 1990-е, если бы что-то или кто-то был другим?

— Я тоже думал об этом, но пришел к неутешительным выводам. На мой взгляд, могло получиться только хуже. Из возможных, как говорят сегодня, сценариев развития событий, Россия прошла по лучшему пути, хотя в это сложно поверить всем, кто жил в 90-е. К примеру, если бы в то время премьер-министром был какой-то другой человек вместо Виктора Черномырдина, то Россия могла бы просто улететь в пропасть. Я высоко его оцениваю. Он, по крайней мере, сохранил нефтегазовый сектор как костяк нашей экономики.

Или давайте представим такой сценарий: предположим, в 1995 году у нас был бы самый честный президент, и он разбил бы «Юкос» на 145 млн акций, и дал каждому гражданину страны по такой ценной бумаге. И что было бы дальше? Поняв, что это за актив, «лихие парни» в костюмах и галстуках из Goldman Sachs по просьбе Exxon или Total за не очень большие деньги скупили бы контрольный пакет у мало что понимающего в экономике, но ценящего доллары в руках населения. Где-то действовали хитростью, где-то обманом, а где-то и силу применили бы и всё. Далее все ресурсы бы просто вымывались из страны, а если бы правительство попыталось изменить ситуацию, то сразу объявляли бы санкции. И наша экономика в том состоянии их бы не выдержала. Мы сейчас понимаем, как бы это выглядело.

Или вот решили бы провести честную приватизацию и всё за справедливую стоимость распродать, раз уж захотели пойти таким путем. Сами подумайте, кто бы мог купить советские предприятия тогда, когда ни у конкретных людей, ни у кооперативов, ни даже у банков и других предприятий таких средств не было. Что случилось бы? Зашли бы иностранцы со своими капиталами и вся страна попала бы в концессию.

— У ельцинского правления есть хоть какие-то экономические плюсы?

— С оговоркой нужно признать, что в тот момент в России появился фондовый рынок.

— Почему с оговоркой?

— Фактически он был рассчитан только на иностранцев. Стандартная сделка на РТС в тот период — $300 тыс. На ММВБ торгов не было. Простому россиянину на РТС ничего было не купить, поэтому тот фондовый рынок, который тогда сложился, он тоже был ущербный. У нас нормальный капитализм получился только после прихода к власти Владимира Путина. Всех заставили платить налоги, фондовый рынок стал в приоритете...Слава Богу, что мы все пережили 90-е. Сейчас Россия — успешная страна, четвертая экономика мира. Мы устояли под санкциями. Ну а ельцинское время — очень мрачное, когда фактически не было государства, когда танки стреляли по парламенту, когда была Чечня — ему будет дана справедливая оценка в учебниках истории и памяти народной, надеюсь.