У Эмира Кустурицы раздвоение личности: в Вахтанговском театре прошел премьерный показ спекталя

Это точно Эмир — его курчавые необузданные волосы, пальто из верблюжьей шерсти с поднятым воротником. Но главное тут — его манера говорить и акцент. А говорит он несколько в растяжку, прохаживаясь по небольшому с кирпичными стенами пространству, следующее:

— Здэсь мое мэсто… Здэсь я с легкостью постигаю, как остановит врэмя. Вот здэсь кинозал, свэт гаснет, а на экран обрушиваются миллионы малэньких искорок, возникают живые картинки. Время за пределами зала перестает сушэствовать. (Насвистывает.)

На небольшом экране в глубине сцены возникает карта какого-то города, но только после слов Кустурицы мы узнаем, что это Белград:

— Здесь раньше жила мая тетка Анна. Чтобы попасть из аэропорта в центр города, нужно было перэсэчь мост, который был назван в честь Бранко Радичевича, а потом переименован в честь Бранко Чопича.

Этого самого Чопича, писателя и поэта, еще не раз помянут герои спектакля. И не всегда добрым словом. Для полковника, у которого растут два сына-оболтуса, Чопич — идеал, для его сыновей — божье наказание. Особенно для одного, которого все считают придурком.

Но мы-то знаем по фильмам Кустурицы, что это за придурки. Синоним — необычные, исключительные, хотя с виду ну чисто придурки. Один из них — трудный подросток, которого мать с отцом принуждают к чтению. Нашли время — лето. А летом только придурки читают, считает Зеко.

Вокруг книжного насилия над личностью, самой личности, а также ее окружения и вертится мир Кустурицы. Какой? Парадоксальный, непредсказуемый в своих поступках, протестный, но при этом трогательный в своей забавности, что частенько балансирует на грани глупости. Главное у Кустурицы, как в книгах, так и в фильмах, а это еще слышно и в музыке, нет приговора — плохие, ужасные или хорошие, примерные. Всё намешано, все с иронией, лукавством, и из всего что-то обязательно рождается. И не в отрыве от реальности — на фоне времени, которое хранит память и которое в театральном зале хочет остановить Кустурица. Конец XX века, взрывы от бомбежек Белграда. Как всегда, не спокойно на Балканах. А где сейчас спокойно?

В помощь молодому режиссеру Галине Зальцман, у которой немало постановок как в Москве, так и в регионах, художник с громким именем Семен Пастух. Он хорошо известен по большим постановкам, особенно в музыкальном театре, а здесь обустроил скромную Симоновскую сцену. По духу его оформление точно совпадает с балканским духом Кустурицы: что-то сикось-накось, в частности, три фрагмента рядов старого кинотеатра с просиженными креслами из рыжего дерматина. А по центру установлена довольно большая емкость литров на 300 воды. Рыбы там нет — зато анимационная рыба время от времени проплывает по темному занавесу на заднике, вильнув пышным хвостом. Рыба позже «всплывет» в тексте.

— Рыба не говорит, потому что ей и так все ясно, — скажет Кустурица-рассказчик. В его роли — Евгений Кравченко. Рассказывает он замечательно: с одной стороны, ведет сюжет, с другой — его присутствие среди семи персонажей не навязчиво, как будто его и нет. Но он есть. И без него эта история невозможна.

Аквариум, как ружье на сцене — если есть, должно выстрелить. Аквариум не стреляет, в него с маской ныряет, а потом в нем от отчаяния топится тот самый Зеко, которого все величают придурком. И только юная победительница шахматных турниров, похожая на примерную пионерку, докажет всем и прежде всего ему самому, что он не такой уж и придурок. А совсем наоборот — трогательный, влюбленный.

В актерском составе «СТА БЕД» — четыре на четыре. Четверка опытных вахтанговцев — Светлана Йозефий, Артем Пархоменко, Евгений Кравченко, Сергей Барышев — с четверкой щукинцев, то есть последних выпускников Театрального института имени Бориса Щукина. Судя по игре Владимира Симонова-младшего, Альбины Абрамовой, Михаила Коноваленкова и особенно Егора Разливанова, в этой театральной школе отлично учат. Присутствовавший на спектакле ректор Князев, известный своей строгостью, похоже, остался доволен.

«СТО БЕД» составлен режиссером из двух произведений, но не всякий зритель понимает, когда одно сменяет другое, поскольку одни и те же актеры играют разных персонажей. Здесь явно не хватает какого-то перехода. Впрочем, ближе к финалу многое из упомянутого в первой части все же прорастет во второй. В том числе и плывущая по экрану рыба, которая молчит, потому что ей и так все с этой жизнью ясно.

Остается добавить, что Кустурица с его персонажами время от времени зажигает на электрогитаре в небольшом оркестрике, где все, замечу, играют вживую.