Виталий Ярош сыграл паралимпийца Талая, хотя с ним даже не знаком

Спектакль почти год идет в Санкт-Петербурге на сцене театра «Открытое Пространство». Пьесу, если так можно назвать текст, который произносит актер, написал и поставил главный режиссер петербургского театра «Мастерская» Роман Габриа. Она подобна эскизу, задумана интересно, но тщательно не проработана и к чему-то главному не приводит.

«Паралимпиец» возник неслучайно. Отец продюсера театра «пара» Александры Тарабыкиной связан с паралимпийским движением, и идея пришла оттуда. К проекту в какой-то момент присоединилась кинопродюсер Тамара Богданова, решившаяся с Романом Габриа снять в 2026-м году фильм на основе спектакля.

Понятно, что это условно, поскольку в том виде, в каком он существует, сделать это невозможно. Требуются другие актеры, сценарий, над которым уже начал работу профессиональный сценарист. Съемки запланированы в Москве и Ханты-Мансийске. По словам Романа Габриа, снять дебютный фильм он хотел бы жанре магического реализма, чтобы заглянуть в сознание героя Паши Кондратьева,

У Виталия Яруша, который и в фильме сыграет главную роль, пока не слишком богатый киноопыт. Ему 30 лет, и он снимался в нескольких фильмах и сериалах, в титрах которых указан как Виталий Илюшкин. На одном из кастинг-сайтов он указал, что крутит сальто, прыгал 12 раз с парашютом и хочет в космос.

В тюменском театре Виталий проработал совсем недолго, с 2019 по 2023 годы, часть из которых пришлись на период пандемии. Однако нашлись молодые люди, ставшие свидетелями того, как он «блистал на тюменской сцене» и пришедшие на московскую премьеру «Паралимпийца» оценить его новую работу.

До фильма еще далеко, а пока мы услышали драматический монолог пловца Паши Кондратьева, узнали историю его жизни, которая могла трагически завершится, но благодаря воле и силе духа героя превратилась скорее в историю преодоления и успеха, как теперь принято говорить.

В результате несчастного случая на родительской даче, куда Паша отправился в компании друзей, он лишился рук и ног. Взорвался газовый баллон, и жизнь пошла по незапланированному сценарию. Спектакль задуман как погружение на глубину, в подсознание спортсмена.

«Этот текст возник как реакция на сегодняшний день. На то, что снаружи и внутри нашего бассейна, где мы плывем, каждый свою дистанцию. Кто как умеет. Монолог Кондратьева Паши абсолютный вымысел, но в нем я попытался выразить актуальные и важные для меня сегодня смыслы, которые, быть может, нас даже объединят», - говорит режиссер Роман Габриа.

Паша Кондратьев заявлен как вымышленный персонаж, но у него все-таки был прообраз, как выяснилось. Это белорусский спортсмен Алексей Талай, с которым ни Романа Габриа, ни Виталий Яруш никогда не встречались, но узнали о его судьбе из так называемых открытых источников.

Ныне Алексей Талай - успешный бизнесмен, отец четверых детей, спортсмен, хотя лишился рук и ног в 16-летнем возрасте, когда взорвался полувековой снаряд. Только в 34 года он начал заниматься плаванием, быстро достиг результатов и вскоре получил свою первую серебряную медаль в Германии. Позднее он участвовал в Олимпийских играх в Токио, о которых упоминает герой спектакля.

Работая над ролью, Виталий вообще не встречался со спортсменами со сходной судьбой. Ему было достаточно общения с другом, лишенным руки, для понимания психологии и поведения своего героя.

Перед началом спектакля зрители гадают, будет ли вода в бассейне, как все это будет придумано. На мониторе в фойе актер плывет, как настоящий спортсмен. И вот публика заходит в зал, рассаживаются по обе стороны единственной дорожки бассейна. Никакой воды нет, хотя условно она существует в виде голубого настила. Художником стал Роман Габриа, и его сценографическое решение убедительное и емкое.

Паша Кондратьев издает крик дельфина, прыгает в воду, и все это хорошо и пластически точно придумано. Виталий Ярош прекрасно владеет своим телом. Задача перед ним стояла сложная, с которой не каждый актер способен справиться.

Только что его герой был полон сил, здоров, стремителен, и вот уже корчится от боли и беспомощности словно на дне бассейна. Руки сцеплены за спиной, и этого вполне достаточно, чтобы зритель поверил в то, что у него нет конечностей.

Для Виталия Яроша это не первая встреча с Романом Габриа. Он играл Вронского в его спектакле «Каренини А» по «Анне Карениной» в Тюменском Большом драматическом театре. Уже там они вместе искали оригинальный пластический рисунок роли. В данном случае Романа интересовала не только история борьбы героя за полнокровную жизнь, но природа фантомных ощущений, которые испытывает человек, лишившийся рук и ног, продолжая их ощущать, как будто они есть.

Виталий Ярош держит зеркальный куб, в котором отражаются лучи света. По словам режиссера, зеркальная терапия — это форма лечения фантомный болей. Такая самотерапия избавляет от мук.

Носом он набирает номер на экране мобильного телефона. В ответ раздается голос молодого человека. Разговор краткий: «Как дела?», «Когда встретимся?». Как выяснится в разговоре с авторами спектакля, Виталий Ярош позвонил своему армейскому сослуживцу, живущему в Тюмени.

По режиссерскому замыслу, на глазах у зрителей должен состояться живой разговор с кем-то из реальных друзей актера из его записной книжки. Диалог каждый раз возникает разный. Он не зафиксирован в тексте. Собеседник Виталия заранее не предупрежден, что станет участником спектакля. На нашем показе поставленная задача, по мнению режиссера, оказалась абсолютно не отыграна.

Помимо звонка другу дважды по ходу спектакля в него вовлекали зрителей. Виталий от лица своего героя просит подать ему мобильный телефон, который сам не может достать (руки у него за спиной), и накормить кашей. В зале найдется женщина, которая поднимет и передаст ему телефон. Найдется и девушка, которая накормит его как ребенка и сделает это так уверенно, что возникнут сомнения, уж не специально ли она обученный человек. Но нет, все спонтанно. Как быть, если отзывчивого и просто смелого зрителя, готового включиться в игру, не найдется? У Виталия Яроша на этот случай кое-что придумано, но что именно - тайна.

Паша Кондратьев постоянно кричит: «Мама!», звонит ей, а ответа нет. Виталий признается: «Мне 30 лет, и я до сих пор зову маму». Так где же она? Почему не отвечает? Режиссер говорит, что ответ в нашей голове. Каждый домыслит сам. Готового ответа не ждите.

Вдруг громко зазвучит бодрая песня Валерия Леонтьева «Я позабыл твое лицо». Паша от нее задыхается, просит немедленно выключить, обидно обзывает певца (он этого не заслужил), но музыка продолжает звучать. Кто ее слушает? Невидимая мать? Опять она? И никто не придет на помощь. Саунд-дизайн спектакля создан петербургским композитором Владиславом Крыловым, и песня Леонтьева тут ключевая.

Жанр спектакля определен как заплыв с зигзагами в 60 минут. В нашем случае он длится 45 минут, короче обычного, но это процесс неуправляемый. Как сложится. Разве что повесить часы на стене, как в любом бассейне, где пловцы могут контролировать минуты заплывов. Ощущение времени там совсем другое.