Комедия про Блаватскую: неординарная героиня потребовала неординарного подхода

В фойе театра огромный плакат с древом рода Блаватской (чтобы зрителям было понятнее, кто есть кто на сцене). Внизу подпись: «Несколько ветвей генеалогического древа религиозного философа, оккультиста, спиритуалиста и путешественницы». Последний вид деятельности на фоне всех других звучит неожиданно и даже скромно.

В буфете две дамы рассуждают:

— Непонятная, несчастная и никем не понятая женщина!

— Думаешь? А может, просто решила прославиться?

С этим вопросом и следуем в зал, тем более третий звонок зовет. Мимоходом замечаем ожидаемую, но неожиданную гостью премьеры Ольгу Остроумову, которая пришла поддержать сына-драматурга. Успеваем подхватить программку, дизайн которой бросается в глаза. Картинка буквально говорит своему зрителю: «О!О!О!О!О! БЛЯМЦ! БЛЯМЦ! БЛЯМЦ». Неординарная героиня требует неординарного подхода. Впрочем, об этом чуть позже.

Поприветствовать зрителей вышел сам худрук театра и режиссер «Веселой женщины» Михаил Левитин, который представил публике актерский состав и героев, которых вывели на сцен, все же пьеса новая, ее автор — Михаил Левитин-младший. А потому, понимая возможные вопросы, сразу расставляют все точки над i. Прокомментировали и дизайн афиши и программок. В конце августа «Эрмитаж» попрощался со своим художником Евгением Добровинским. Шесть вариантов плаката для грядущей премьеры он успел набросать буквально за два часа до того, как творца настиг обширный инфаркт.

Я воспринял это как хороший знак, возможно, как-то связанный с Блаватской, — комментирует Левитин, содержание оптимистичное, но звучит горько. — Это счастье, что он остался жив в его плакатах и в любви к друзьям. А затем худрук наказал: «Судите строго!» И началось действие.

Первая сцена уже хорошо знакома, ее демонстрировали еще на сборе труппы перед началом сезона в середине августа. В ней как камео участвует сам автор пьесы Михаил Левитин-младший и некая дама (Екатерина Тенета, ее же мы увидим и в роли Блаватской) с собачкой по кличке Изя Левит-царевич, с которой Левитин знакомится во время выгула своего пса. По случайному совпадению она оказывается фанаткой Блаватской, даже ездила по местам Блаватской в Индию, где во время медитации услышала странный звук «блямц». Оказалось, что так медитирующие вместе с ней приземлялись после… левитации. Левитировать пришлось и зрительному залу. И блямцнуть тоже. История с дамой, кстати, тоже взята из жизни. На сборе труппы говорилось о намерениях пригласить ту самую женщину, которая случайно стала прототипом фанатки Блаватской, воплощенной на сцене. И действительно, она посетила прогон спектакля и пришла от постановки в восторг.

Маленькая сценка с собаками поднимает важные вопросы:

— Я написал пьесу о Блаватской.

— Про нее можно столько трагедий написать…

— Но у меня комедия!

— Комедия??! ПРО БЛАВАТСКУЮ?!?!?! — почти на крик срывается дама с Изей Левитом в руках.

Вопрос более чем резонный. Фигура оккультистки хоть и спорная, но по-человечески — печальная. Женского и материнского счастья Блаватская, по большому счету, так и не узнала несмотря на то, что замужем была не раз, единственный сын умер (и то, это, возможно, легенда, так как по официальным сведениям детей у нее не было). Вывести на сцену даму, которая прославилась тем, что создала теософское общество, якобы общалась с мертвыми, левитировала, — смелый поступок. Особенно на фоне нарастающего прямо сейчас театрального тренда на показ на сцене великих ученых. На фоне, например, Ландау и Курчатова, которым посвятят постановки в Ваханговском и на Бронной соответственно, личность Блаватской сильно контрастирует. Так что поступок дерзкий и отважный.

Зрителю представляют тифлисский период жизни Блаватской, который здесь сопровождают декорации Гарри Гуммеля, выполненные в восточном стиле и действительно напоминают грузинский дворик. Особенно резной балкончик.

Комедия на грани фарса — чего стоит одна бабушка Блаватской (Дарья Белоусова), на скорости рассекающая по сцене в инвалидном кресле. Есть и зрелищные элементы — потрясающие зажигательные кавказские танцы имама Шамиля (Хетаг Гасиев). А как лихо выскакивает из гигантской пушки юная циркачка Блаватская (Мария Глянц)!

Но все же один из ракурсов, с которого предлагают взглянуть на эту историю, — это с позиции ребенка, Сергея Юльевича Витте (Алексей Сошин), которого на сцене Блаватская называет исключительно премьер-министром. А если постановка действительно воплощает детский взгляд на жизнь этой удивительной женщины, то это многое объясняет.

На все вопросы, с которыми заходили в зал, однозначных ответов не нашлось. Да и нужно ли? Как сказал сам Левитин: «Спектакль не о человеке, все же театр не «Жизнь замечательных людей». Мы ищем своих героев. И тут дело не в самой Блаватской, а в существовании таких людей, как Блаватская…»