Игорь Сандлер поздравил «Всадников Апокалипсиса» с тридцатилетием: «Еще столько же»

Знакомы мы были давно, но лет пятнадцать назад, на фестивале Download в Англии, стали ближе, много общались, шутили, обменивались историями. Фестиваль тогда кипел, как котел: запах мокрого асфальта, пива и электричества, тысячи людей в дождевиках, сцена, грохочущая так, будто небо рушится. За кулисами — то самое братство музыкантов: кто-то настраивает гитару, кто-то ищет пиво, кто-то — философию жизни.

И вот среди всего этого хаоса появляются Reiter’ы — в ярких костюмах, в боевом раскрасе, с улыбками до ушей. Я только успел сказать:

— Ребята, кажется, вы пришли спасать мир от тишины.

А лидер группы Фукс подмигнул:

— Нет, Игорь, мы пришли заставить мир танцевать под конец света!

Пока мы болтали, подошел басист Volk-Man и рассказал забавную историю: когда-то, на одном из их первых концертов «Всадников» в маленьком клубе под Йеной, во время выступления у них пропало электричество. Темнота, тишина, публика замерла. И тут Фукс, не растерявшись, схватил мегафон, оказавшийся по случаю в груде реквизита, и заорал: «Апокалипсис наступил! Но мы живы и играем а капелла!» И вся толпа, не видя в кромешной тьме музыкантов, пела с ними хором почти полчаса! «После этого нас уже невозможно было выключить», — с удовольствием заключил Volk-Man.

Мы долго болтали. Я спросил, откуда у них столько энергии, ведь их шоу — это буря: металл, элементы кабаре, театральность, философские тексты. Они ответили просто: «Мы выросли в Тюрингии, где в одну сторону — леса, в другую — заводы. Мы хотели писать не просто музыку, а жить громко, чтобы слышно было всем».

В тот вечер я впервые услышал их живьем и понял, почему немецкий металл звучит так по-особенному. Это не агрессия, а освобождение через звук.

Позже, уже за кулисами, Фукс показал мне старую гитару — «мою первую», сказал он. На ней было выжжено слово Freiheit — «Свобода». «Мы тогда играли в подвале старого клуба, — рассказывал он, — там пахло пивом, сыростью и мечтой. Мы мечтали вырваться наружу, и теперь наш дом — весь мир».

Фото на память тоже вышло в стиле Reiter: я стою в центре, и вдруг они неожиданно подхватывают меня под руки и ноги, поднимают в воздух, и я, к собственному удивлению, взмываю, как бабочка, под рев металла. Смеялись все, кто был рядом. Фото осталось — оно живое, настоящее, как и сама музыка этих ребят. Время от времени, когда оно попадается мне на глаза, ощущаю прилив невероятно теплой ностальгии.

Когда я рассказал ребятам, что в моем продюсерском центре в Москве есть музей клавишных инструментов и коллекция редких гитар, Фукс заметно оживился. «Когда-нибудь мы приедем в Москву, — мечтательно сказал он, — и сыграем прямо там, среди ваших инструментов». Подумав, добавил: «Как духи старых звуков».

Улыбнулись. Договорились. И, что самое приятное, через несколько лет «Райтеры» действительно приехали в Россию, выступили в Москве и собрали полный зал.

Они из тех, кто не боится меняться, но никогда не изменяет себе. В их песнях можно услышать и хеви, и фолк, и симфонические вставки. Даже в хаосе у них — порядок, философия и смысл. Один из музыкантов сказал мне фразу, которая запомнилась на всю жизнь: «Рок — это не протест. Это благодарность жизни за то, что ты все еще можешь кричать».

И вот теперь, к их тридцатилетию, я снова пересматриваю кадры того самого фестиваля Download — мокрые сцены, шум дождя, тяжелый бас, и я — стою сбоку, наблюдаю за этими безумцами, которые превращают разрушение в искусство. С тех пор прошло немало лет, но их энергия осталась прежней — искренней, сильной, настоящей.

Хочется пожелать Die Apokalyptischen Reiter только одного — чтобы их Апокалипсис никогда не заканчивался. Пусть этот праздник продолжается еще как минимум лет тридцать.

PEACE–LOVE–MUSIC!