В Пушкинском музее открыли выставку к 130-летию Варвары Степановой

У экспозиции четыре основные героини: Ольга Розанова, Александра Экстер, Любовь Попова и Варвара Степанова. В истории искусства они, как и Наталья Гончарова, и Надежда Удальцова, навсегда останутся «амазонками русского авангарда» — поэтичное определение для первого поколения современных художниц придумал футурист Бенедикт Лившиц. Но кураторы выставки предлагают отойти от этого ярлыка и посмотреть на художниц как на создательниц смыслов новой эпохи. Сам термин «амазонки» кажется им неточным с культурологической точки зрения: ни в одном мифе не говорится о том, что амазонки были способны созидать искусство, в то время, как героини выставки не просто состояли в авангарде искусства, а упорно и планомерно создавали новый мир советского гражданина.

Творческое наследие художниц рассматривают через призму театра, моды, журналистики, кино и… судьбы, которая их развела. Экстер в 1923 году уехала в Италию. Любовь Попова умерла в 1921-м, Ольга Розанова — в 1918-м. А Варвара Федоровна Степанова, как и ее знаменитый муж Александр Родченко, продолжила преподавать во ВХУТЕМАСе и создавать советскую культуру быта.

Алексей Савинов, старший научный сотрудник отдела личных коллекций ГМИИ им. А.С.Пушкина, рассказывает: «Не их вина, что мир вышел не совсем таким, каким они его мыслили. Но они этому посвятили всю свою довольно короткую жизнь и навсегда остались молодыми. Если бы они до старости дружили, то, возможно, поссорились бы, не были бы подругами. Но они — подруги. Сколько бы ни прошло лет».

Выставку открывает знаменитый «Автопортрет» Степановой. Хронологически экспозиция охватывает 1910–1930-е годы — время становления идей конструктивизма, созревания новых направлений в живописи и прикладных сферах: дизайне, полиграфии, книгопечатании, текстиле и даже сценографии. Творчество Варвары Степановой, которая оформляла книги поэтов-футуристов и спектакли Мейерхольда, создавала первые советские ткани и модели спортивных костюмов для советских женщин, осмысляется в связке с работами ее подруг и современниц.

Об Ольге Розановой, Любови Поповой и Александре Экстер она с огромной теплотой отзывается в своих дневниках. Для того чтобы услышать уверенный и энергичный голос художницы и показать через ее работы творческую и жизненную философию, кураторы выставки разместили остроумные и лаконичные выдержки из ее личных записей рядом с картинами.

Первый зал посвятили беспредметности и авангарду в живописи. Для знакомства с подругами кураторы обратились к выставке «5×5=25» — одной из ключевых выставок русских конструктивистов. В ней помимо Степановой участвовали Любовь Попова и Александра Экстер, а еще Александр Родченко и Александр Веснин. Ее название и «арифметика» перекликаются между собой. Для проекта «5×5=25» каждый из пяти художников представил 5 работ и вручную изготовил 5 разных каталогов.

Александра Экстер оформляла спектакли Александра Таирова, отвечала за игру объемов сценического пространства, в котором существовали звезды Камерного театра. Позднее эстафету подхватила ученица Родченко и Степановой Анастасия Ахтырко. Попова создавала сценографию к спектаклю Всеволода Мейерхольда «Великодушный рогоносец» и познакомила Мейерхольда со Степановой, которая разработала для постановок мэтра театральные костюмы. Она считала, что контрастные орнаменты помогают создать на сцене иллюзию движения, и не забывала о защите актеров от случайных травм.

В интервью после премьеры создательница «производственной одежды» говорила, что в этот раз прозодежда у нее не получилась, потому что у актеров слишком много разных функций, и нельзя выявить одну в костюме. Тем не менее она создала принципиально новый костюм, так называемую униформу, которая полностью соответствовала требованиям Мейерхольда — не стесняла движений и дополняла актерскую пластику за счет кроя.

Девушек-авангардисток пригласили и на выставку «Вербовка» (ударение на «е», и никак иначе), с которой началось становление супрематистов (знаменитая последняя футуристическая выставка «0,10» прошла в Петрограде спустя пару месяцев). Об атмосфере и стилистике выставки позволяют судить дизайнерские макеты сумок авторства Ольги Розановой (философия «функциональность прежде всего» точно бы понравилась Джейн Биркин).

Художницы-авангардистки совершили революцию в мире отечественного текстиля. Их дерзкие и яркие ситцевые орнаменты переносили на первые советские ткани. Куратор выставки Александра Данилова считает, что новаторскими были не только предложенные Любовью Поповой и Варварой Степановой узоры, но и сам процесс создания ситца: «Они пришли к директору Первой ситценабивной фабрики и сказали: «А теперь вы нам покажите, как у вас тут все устроено, расскажите про ваши станки. Мы не будем просто рисовать картинки. Мы сначала поймем, как работает станок, как наборщик делает клише, а потом будем под технологию делать разработки узоров». Это первое правило конструктивизма: подчинить искусство производству, а производство — народу.

На стене в «текстильном зале» — изречение самой Степановой: «Вся декоративная сторона одежды уничтожается лозунгом «удобство и функциональность костюма для данной производственной функции». Со статьи 1923 года, опубликованной в журнале «ЛЕФ», начиналось производство прозодежды — одного из главных творений Варвары Федоровны. Рассказ об этой стороне ее творчества невозможен без упоминания Надежды Ламановой — модельера и сценографа, сначала определявшей образы героинь спектаклей в Российской империи, а затем — образы советской элиты. С Ламановой сотрудничали и одна из подруг — Экстер, и сама Степанова, и двоюродная сестра Любови Поповой.

Еще одна революция, которую подруги совершили как будто сообща, — в технологии книгопечатания. Ольга Розанова вручную иллюстрировала издание своего возлюбленного Алексея Крученых. Ученица Степановой Анастасия Ахтырко была первой, кто соединил стилистику конструктивизма с технологиями печатного набора. А сама Степанова прославилась благодаря работе дизайнером в журналах «Советское кино», «ЛЕФ», «Красное студенчество». Для демонстрации фотоколлажей из периодики и эскизов к сборникам футуристов отвели два зала — настолько масштабной получилась «типографическая» подборка.

Художницы-авангардистки сформировали современный художественный язык, проектное мышление, функциональный дизайн, современный образ книги.

Александр Лаврентьев — внук Степановой и Родченко, доктор искусствоведения, проректор «Строгановки» по научной работе — считает, что главная идея выставки заключается не в том, чтобы показать молодость и новаторство идей авангардисток, но в том, чтобы доказать, что смелые идеи подруг были созвучны своей эпохе.

«Они ощутили свое время и донесли до нас аромат этого времени, в котором вся жизнь ускорилась, — говорит Александр Лаврентьев. — Это видно даже по обложкам и рисункам. Жизнь человека радикально изменилась, изменились средства транспорта. И вот они эту современность, эту энергетику жизни превратили в эмоциональную человеческую ситуацию, причем ситуацию индивидуальную, с юмором. У них есть энергия молодости, которой очень часто сейчас не хватает. Энергия силы, свободы, художественного жеста. Да, они ничего не боялись, как амазонки. Абсолютно свободно распоряжались буквами, шрифтом, изобразительным материалом».