Петр Шерешевский поставил в МТЮЗе свою версию «Кукольного дома» Ибсена о вялотекущей безысходности

Три с половиной часа с двумя антрактами в изнуряющую жару зрители разбирались в драме благополучной на первый взгляд семьи. Выбегая на улицу в антрактах, они обсуждали не художественные достоинства увиденного, а поступки героев, их мотивацию, примеряли их на себя.

«Что делать, если кожей чувствуешь, что ты нелюбима? Что человек, который вчера еще был самым родным на земле, с которым растили детей и преодолевали житейские трудности, вдруг отдалился и продолжает жить с тобой только из чувства долга и порядочности.

И, с другой стороны, что делать, если любовь ушла, а долг и родственные чувства остались? И есть ли вещи более важные, чем любовь?» - такие вопросы волновали автора пьесы Семена Саксеева, за которым скрывается сам Петр Шерешевский (то, что это он, не знает только неискушенная часть публики). Текст написан поверх ибсеновского «Кукольного дома», как поясняют в театре, и рождался из живых актерских импровизаций на репетициях.

Шерешевский работает в своей фирменной манере. Все происходит здесь и сейчас. Герои в современных костюмах, говорят на современном языке, но переживают до боли знакомые состояния.

Почти всю сцену занимает большой загородный дом с верандой (художник Надежда Лопардина). На авансцене — снег из пластика, который герои разгребают лопатами. Зимняя сказка с гирляндой огней и радостным предчувствием Рождества, несмотря ни на что, смотрится особенно эффектно в жаркий летний вечер.

Второй этаж напоминает световую рекламу. На больших экранах идет синхронная трансляция происходящего внизу. Мы видим лица актеров крупным планом, как на допросе. Беда в том, что все время смотришь на экран, а не на живых актеров, даже если находишься не в дальнем ряду. За камерами, установленными на сцене, попеременно стоят актеры. Они фиксируют жизнь, как фиксировала бы ее документальная камера, методом наблюдения.

В респектабельном доме живут Илья Хелимский и его жена Полина. Он — перспективный молодой человек, только-только назначенный директором отделения крупного банка. Она — любящая жена, мать его детей. Имена героев и актеров совпадают. Илью играет Илья Смирнов (у Ибсена — Торвальд Хельмер), Полину (она и есть Нора, именем которой часто называют в российских театрах постановки «Кукольного дома») — Полина Одинцова. Интересно, что они однокурсники и хорошо чувствуют друг друга. У них идеальный дуэт.

Вспомнилось давнее путешествие на родину Ибсена по приглашению норвежских коллег и знакомство с наследниками драматурга. Каково это, когда к вам подходит дама и представляется: Нора, а потом почтенный господин по имени Освальд. Наследников Ибсена традиционно называют именами его персонажей. Довелось побывать в гостях у потомков героя Пер Гюнта. Есть кладбище с его могилой, где указанные даты жизни и смерти не совпадают с теми, какие могли бы быть у героя Ибсена, но это великолепная мистификация.

Илья Хелимский еще не пришел в себя после назначения, которое должно изменить жизнь его семьи. Он — яркий (по сути — блеклый) представитель офисного планктона, зацикленный на себе и своей карьере, уставший от жизни, несмотря на молодость. В момент, когда мы застаем супругов, они отправили детей на каникулы и предоставлены самим себе. Прекрасный повод взбодрить пресные отношения.

На стене их дома — картина «Мир Кристины» американского художника Эндрю Уайета 1948 года с изображением ползущей по полю парализованной женщины. Где-то на горизонте видна ферма, добраться до которой ей нелегко. Кристина — реальная женщина, которую Уайет встретил и готов был ей помочь. История Ибсена тоже основана на событиях его времени о поддельном векселе. Прототипом Норы стала писательница Лаура Килер, лишенная возможности воспитывать детей, признанная душевнобольной, но спустя время вернувшаяся к мужу, несмотря на его предательство. Мир Кристины и Норы такой хрупкий и замкнутый, но другого у них нет. Они в нем погребены. В последнее время картина Эндрю Уайета периодически возникает в работах современных художников и фильмах, как некий знак.

Илья не любит Полину, а она любит Илью, зная, что не любима. От отчаяния она наденет костюм белочки, но даже это не способно взбодрить мужа, поколебать его перманентное безразличие. Полину любит сосед Константин Ранк, периодически появляющийся в их доме. Он — успешный врач, заведующий отделением столичной клиники, но вот-вот навсегда уедет в Израиль и готов смириться с не самым завидным положением там. Ранка великолепно сыграл Константин Ельчанинов, напомнив своей органикой актера МТЮЗа старшего поколения Игоря Балалаева.

Илья издал приказ об увольнении своего давнего друга Алексея Крокова — ибсеновского Крогстада, которого сумрачно сыграл Алексей Алексеев. Алексей — тяжелый человек. Он шантажирует Полину, ставит ей условие — если не попросит у мужа его восстановления на работе, он откроет семейную тайну, то, как она подделала подпись на документе. Неважно, что ради мужа и тем спасла ему жизнь. Приедет к Хелимским из другого города и подруга юности Илона (Илона Борисова — ибсеновская фру Линне), и ее появление разрядит негативную энергию дома.

Третий акт — нечто феерическое, полыхающий мир неоновых огней, шоу Трумана, за которым наблюдает весь мир. Возникает красный квадрат, внутри него танцующие на вечеринке герои. Над ними странная картина с лежащими в постели людьми. Безумный мир вгоняет в невыносимую тоску.

Многие помнят спектакль «Нора», поставленный Томасом Остермайером в берлинском театре «Шаубюне», который привозили в Москву, как выясняется, 20 лет назад. Там тоже все происходило в наши дни, был двухэтажный особняк, напоминавший аквариум. Только Ранк, как у Ибсена, боролся с болезнью и никуда уезжать не собирался, разве что на тот свет. А доведенная до отчаяния Нора выпустила в мужа обойму из револьвера. В спектакле Петра Шерешевского все мягче, но ощущение вялотекущей безысходности производит не меньший эффект и без выстрела.