Уникальная Калмыкия: край степей и буддийской культуры

Под размеренный ритм молитвенных барабанов, подхваченных тихим шепотом тысячи голосов, священные мантры поднимаются над хурулом. Его ступами, пагодами и крыльями парящих крыш. Золотой обители Будды – жемчужины Калмыкии. Земли солнца и ветров, протяжных как ее песни.

Он владеет голосом, как виртуозный музыкант инструментом. Играя связками, словно струной. Горловое пение – древнее искусство, когда-то рожденное самой степью.

"Один из стилей горлового пения – каргыраа, он имитирует звук самца верблюда", – рассказал заслуженный артист Калмыкии Лиджи Горянов.

Под эти звуки, кажется, замирает время, теряясь в степях, где часы и недели словно попадают в такт неторопливых движений удивительных обитателей калмыцкой земли. Бактрианы – самые большие верблюды планеты. Приручить этого двугорбого великана – не лошадь объездить. Двух лет может и не хватить. Если получится – в хозяйстве он будет надежней трактора. Бочку с водой или тюк сена поднимет непринужденно. Не ломается и солярки не требует. Степь без остановки способен пройти хоть до самого края.

"Встали, ветер поймали и пошли. Тут до Астрахани 120 километров по прямой. Они уже завтра к вечеру могут быть под Астраханью", – отметил старший верблюдовод Эльдар Туекбасов.

Их кормит степь. Она дает им силу и выносливость, какой мало кто еще обладает. Верблюжьи бега, где калмыцкие бактрианы победы поставили на поток, – не про взрывную скорость. Но зато – дистанционную.

"Забеги по два километра. Два километра он свободно пробегает. Изначально развивает где-то километров 60. А потом сбавляет – километров до 40 и до финиша доходит", – поделился Туекбасов.

Легенды сложены о том, как калмыцкие верблюды одним только видом рассеивали наполеоновские пехотные полки. И в них легко поверить, если увидеть, как эта степная кавалерия летит, догоняя ветер.

В начале XIX века бактрианы официально числились в составе калмыцких воинских подразделений. Они доставляли на поле боя легкие пушки. Во время Великой Отечественной войны верблюды из Калмыкии принимали участие в битве за Сталинград, а один из них дошел даже до Берлина.

500 лет назад вместе с кочевыми племенами они совершили знаменитый переход в пять тысяч километров в эти края, и остались со своим народом навсегда.

"Краем доброй надежды назвали эту землю наши предки ойраты, когда прибыли сюда из далекой Монголии – Джунгарии. Теперь сны обернулись явью. И сделали это руки трудолюбивых людей", – говорится в одном из документальных фильмов про Калмыкию.

Руки людей здесь сумели создать то, чем обделила эти места природа. Фантастический проект 1961 года был призван поднять над безводной равниной рисовые колосья. Ударная комсомольская стройка невозможную задачу решила за четыре года.

Это волжская вода, хотя до великой реки отсюда 130 километров. В 1960-е было принято уникальное решение, которое работает до сих пор. Вода из Волги самотеком, используя только рельеф местности, добирается до калмыцких степей, попадая на поля и пастбища.

С тех пор здесь растет самый северный рис в мире. Южней полей поселка Большой Царын даже плантации американского Арканзаса. К тому же, калмыцкий рис уникален. Настолько чист и полезен, что считается идеальным для детского питания. В масштабах страны он кажется почти незаметен. Но для Калмыкии – жизненно необходим. Именно рисовые чеки, которое десятилетие спасают не только эти земли.

"Если убрать рисовую систему из Калмыкии, из Октябрьского района, то мы столкнемся с тем, что пустыня будет надвигаться на европейскую часть России все больше и больше", – подчеркнул глава Октябрьского района Басанг Убушаев.

Чеками рисовых полей бывшая полупустыня расчерчена словно доска для едва ли не самой популярной здесь игры. Ради нее в Элисте однажды построили целый городок – Сити-Чесс. С тротуарами в черно-белую клетку и стеклянным дворцом. В нем и сейчас можно сыграть партию-другую в национальные калмыцкие шахматы "Шатр". Где вместо слона – верблюд, а короля – хан, на которого не всякая фигура имеет право напасть.

"Хан не может никогда сделать рокировку – потому что хан никогда не прячется за спинами подданных. Пешка, атакуя хана, никогда не могла поставить ему мат", – сказал президент федерации шахмат Калмыкии Алексей Этеев.

В 1898-м здесь Калмыкия приняла 33-ю Всемирную шахматную Олимпиаду, сумев все – от первой до последней партии – провести в одном здании дворца.

За 18 дней Олимпиады здесь было сыграно 2680 партий. Здание спроектировано таким образом, что одновременно на каждом из его ярусов в шахматы могут играть 350 человек. Всего этажей здесь четыре. Их соединяет между собой винтовая лестница, которая ведет к главному архитектурному элементу дворца – куполу, построенному в виде крыши калмыцкой кибитки.

Калмыцкая кибитка, или юрта. А еще правильней – гер. Универсальный мобильный дом кочевника. За пару часов ее можно поставить где угодно, была бы ровной земля. Она возводится без опорного столба посредине, но выходит настолько прочной, что способна выстоять и в ураган.

Обернутая войлоком, им же укрытая, она хранит тепло часами. Главное, чтобы под дымоходом харача не погас огонь.

"Когда дует ветер, он ее [юрту] обтекает со всех сторон. Если горит очаг, то три-четыре часа юрта держит тепло", – объяснил местный житель Эрдни Очир-Араев.

Читайте так же:

• Вице-спикер ГД Даванков: регионы должны иметь право сдвигать рабочий день зимой

Искусство ее постройки в Калмыкии не утеряно. Скорее наоборот – спрос на кибитки растет с каждым новым туристическим сезоном. Оказалось, что жилище кочевника кому-то милей комфортабельного отеля.

"Они заходят, и начинают вокруг крутиться. Дети бегают: папа, ты меня тут в угол не поставишь, здесь нет углов!", – отметил хозяин гостиницы Алексей Алехин.

От обычных кибиток здесь только форма, технология сборки и материалы купола и стен. Но все же это гостиница. С теплыми полами и горничной с пылесосом. Под Элистой строят теперь уже настоящие отели – юрты. С панорамным видом на город золотого Будды.

Внимание к себе Калмыкия завоевывает стремительно, в 2025-м почти надвое умножив число своих гостей.

"Для наших гостей это что-то необычное. Мы находимся географически в Европе, но здесь восточная культура. При этом, все конфессии живут у нас дружно. Кроме того здесь богатая природа. Это, кажется, что у нас только степи – хотя многие именно в них находят некий магнетизм. Когда к нам приезжают гости, то они говорят, что здесь спокойно. Туристы здесь отдыхают ментально. Как мы говорим, Калмыкия – это место силы!",- заявил глава Калмыкии Бату Хасиков.

Калмыкия – земля, в которой история и современность живут, касаясь друг друга. Где удивительным образом смешаны сухие степи и неповторимые цвета озер, а над городскими кварталами парят ярусы буддистских храмов.

"Люди, которые барабан будут крутить, очистятся от негативной кармы и родятся в хорошем месте", – рассказал о молитвенном барабане местный житель.

Он должен быть чрезвычайно плотным – этот свиток. Настолько, чтобы вместить сотни тысяч мантр, которыми исписаны накрученные друг на друга листы. Их запечатают в кюрдэ – молитвенный барабан. Сделав только один круг, он уже отправит в небо миллионы слов.

"Эти мантры, прокручиваясь в барабане, распространяются в пространстве. Один поворот такого барабана равносилен прочтению всех этих мантр", – отметил председатель Центрального духовного управления буддистов РФ Геше Йонтен.

Кюрдэ словно поясом окружают главный хурул Калмыкии. Так, чтобы каждый идущий к храму, успел раскрутить барабан. Порой кажется, что вращаются они беспрестанно, вплетая свои молитвы в шелест голосов, которыми в каждый молебен наполняется золотая обитель Будды. Здесь мантрами наполнена даже его статуя в девять метров высотой. Вокруг нее тысяча крохотных Будд напоминают, что конец мира еще не рядом.

"Когда говорят о конце света, то буддисты только улыбаются. Потому что знают, что еще тысяча Будд до конца вселенной", – сказал Геше Йонтен.

Вселенной молитвы здесь посылают всеми возможными средствами. Калмыкия раскрашена миллионами цветных флажков. Каждый ее хурул и любая ступа – это тоже мантры, но особого способа отправления.

Их называют Лунгта. Или, если на-калмыцком, то ки-мерн – "кони ветра". Ветер для этих мантр безусловная необходимость. Чем он сильней, тем быстрей молитва долетит по назначению.

Еще скорей им в этом поможет дунгчен – музыкальный инструмент. Здесь верят, что звук этих труб соединяет небо и землю, свет и темноту, которой становится меньше, когда зло сгорает в огне.

Огонь. Его жар тут создает известный всему миру напиток – калмыцкий чай. Пропитанный молоком, маслом и солью, он дает силы и согревает в степях, как и сотни лет назад, расписанных белыми пятнами отар.

"Каждый четвертый костюм в стране сшит из шерсти, полученной от калмыцких овец", – гласят документальные фильмы.
"Вот эта самая тонка шерсть. В ней, по оценкам, всего 17 микронов", – показал генеральный директор племенного завода "Улан-Хееч" Арлтан Эрниев

Тонкорунная шерсть – белое золото Калмыкии. Драгоценность, подаренная этой земле 70 с лишним лет назад.

Эту породу выводили 18 лет. Утвердили только в 1951 году. Для селекции из Австралии привезли пять сотен голов мериносов. В итоге получив руно, у которого на один квадратный сантиметр шесть тысяч шерстяных волокон.

Как и всему живому, здесь овец вполне устраивают уходящие за горизонт степи и даже ветер, который порой не стихает неделями.

В Калмыкии говорят – ветер здесь дует ровно полгода в одну сторону. А следующие полгода – в противоположную. Он буквально выдувает из степи все запахи и звуки, так что для ее обитателей тут важней не уши и нос, а глаза.

"Пригибайтесь, вот так, чтобы сайгак нас не увидел", – обратился к журналисту местный житель.

Гоняться за сайгаками по степи – занятие безнадежное. Они летают словно пули, развивая скорость в 80 километров в час. Увидеть их можно только в бинокль или из засады – деревянной будки у воды. Это называется "скрадок" – скрытая система наблюдения и учета. Летом, когда жара, сайгаки придут к водопою минут через 20-30. Осенью их придется ждать здесь сутками.

Но ожидание того стоит. Облик сайгака поражает. Нос его устроен в виде хобота, с помощью которого степная антилопа фильтрует пыль, поднятую копытами над землей. Этот уникум пережил мамонтов, а человек отправил его в Красную книгу. Сейчас в заповеднике "Черные земли" сайгаки понемногу набирают силу, хотя до чисел из прежних времен еще слишком далеко.

"В 1958 году насчитывалось примерно 850 тысяч – почти один миллион. Сейчас всего лишь 53 тысячи", – сообщил директор заповедника Батаар Убушаев.

Чудесами она наполнена, как шкатулка драгоценными камнями. Земля пагод, подпирающих небо и степей без края, солнца и ветров, вечных как ее песни.