«Откуда среднестатистический таджик знает Эйнштейна?»: преподаватель по русскому рассказала о трудностях обучения мигрантов

Петербурженка Лариса преподает русский иностранцам, готовит их к экзаменам для получения РВП и ВНЖ.

- В основном, ко мне обращаются совершенно не говорящие по-русски таджики и узбеки, которых нужно натаскать к экзамену для получения трудового патента (документ, разрешающий легально работать в России – «МК»). Я часто отказываюсь. Смысла нет, результата все равно не будет, — считает преподаватель.

По мнению собеседницы, выучить падежи, склонения, освоить синтаксис и пунктуацию - дело гиблое для мигрантов.

- Им достаточно владеть разговорной речью, они ведь не работают с документами. Это люди низкого социального уровня, жили в глухих селах, не получили среднее образование. И на кой черт им хорошо знать русский? Им даже разговорная речь тяжело дается, потому что нет мотивации. После изменения законодательства, они по-прежнему абсолютно не заинтересованы в обучении, не понимают зачем им это. Если нет мотивации – это дело бессмысленное.

О том, как в Россию попадают граждане из Средней Азии, Лариса знает не понаслышке.

- Их сюда привозит бригадир, который владеет языком. Он является посредником между русским прорабом и кучкой мигрантов. Исполняет роль переводчика, контролирует работу, выплату зарплаты. Полгода назад ко мне обратилась руководительница онлайн-школы, которая работала с разными регионами. Зарегистрирована организация была в Европе. Женщина предложила мне обучать онлайн несколько групп мигрантов, которых привезли на Дальний Восток. На тот момент их было 150 человек, по-русски практически не говорили. Я предупредила, что стоимость группового занятия не будет ниже, чем индивидуальные. Объяснила, что это тяжелая работа для преподавателя. И результата мы вряд ли добьёмся. Этих учеников придется тащить. Энергетически затратное мероприятие для педагога. К тому же нет языка-посредника, через который я бы могла с ними контактировать: английский они не знают, я не владею их родным языком. Нет ни одного учебника, адаптированного под узбеков или таджиков. В итоге, мы не договорились.

С проблемами в получении сертификата о знании русского языка столкнулись китайцы, таиландцы, афганистанцы.

- Вы не представляете, сколько иностранцев годами живут в России и не владеют языком! - продолжает Лариса. - Ко мне пришла 50-летняя китаянка с нулевым уровнем русского языка. При том, что женщина давно живет в России, муж у нее русский, но вот язык она так и не выучила. Сейчас ей нужно получить ВНЖ, и она в панике. Пока учимся по картинкам. У нас есть в запасе три месяца. За это время она начнет понимать элементарные фразы, возможно, сможет отвечать на сообщения в мессенджерах. Но сдаст ли экзамен – вопрос.

Второй ученице - 30 лет, она из Таиланда. В Москве живет 7 лет. Русский язык за эти годы тайка не выучила.

- У девушки была высочайшая мотивация, она более-менее владела английским, поэтому с ней было проще. В столице она работала массажисткой 6 дней в неделю по 12 часов. За полгода мы прошли элементарный первый уровень. Перешли на второй базовый.

Ещё одна ученица Ларисы – гражданка Афганистана, которая больше десяти лет живет в Питере. У нее муж и трое детей: «У супруга здесь доходный бизнес. Пока дети были маленькие, маме особо был не нужен русский язык. А сейчас она решила найти работу. Представляете, человек почти 15 лет прожил в Питере, а язык не освоил! В Санкт-Петербурге мощная афганская диаспора, она все эти годы общалась в своей среде и на своем языке».

- Детей мигрантов, не знающих русский язык, теперь не берут в школу. У вас прибавилось таких учеников?

- Я беру не всех. Ведь для нормального обучения нужно обеспечить ребенку рабочее место, что не всегда удается. Как правило, в Россию мигранты приезжают большими семьями. Сначала одна семья покупает квартиру, куда селятся дяди, тети, сестры, племянники и так далее. Потом скидываются всем кланом, покупают вторую квартиру для другой семье. Ни о каком нормальном обучении речи идти не может, если подросток живет в балагане.

К тому же, школьнику должны помогать родители, которые много работают и не могут контролировать учебный процесс. Я порой не могу получить фото домашних заданий, выяснить какие параграфы проходили в школе. Родители не справляются. Много сил и времени уходит, чтобы организовать процесс. Поэтому репетиторы не хотят заниматься с такими детьми.

В прошлом году мне пришлось тянуть третьеклассника из Узбекистана. Мама работала с утра до ночи. Я потратила уйму времени на то, чтобы донести до мамы, как наладить учебный процесс.

Ещё две моих ученицы – мама и дочь из Узбекистана. Семья обеспеченная, благодаря отцу. Девочка родилась в России. Но грамматику знала плохо, словарный запас скудный, читала неважно. Мама тоже по-русски почти не говорила, хотя работала в детском саду, помощником тренера в бассейне. Знание языка ей не требовались, потому что с детьми общался тренер, она лишь помогала. Обучение идет очень тяжело, но результат есть.

С рабочими мигрантами дела обстоят гораздо хуже. Поэтому я честно им говорю, что надеждой не торгую! Я смогу обучить их простейшими фразами, но тест по истории для получения вида на жительство они не пройдут. Мы лишь можем зазубрить по билетам какие-то основные позиции. Не понимаю, кто готовит эти тесты? Например, есть вопросы с картинками, где предлагают по фотографии идентифицировать человека. Ладно если на фото будет Брэд Питт, Анджелина Джоли или президент какой-нибудь страны. Но откуда среднестатистический таджик может знать Эйнштейна? Следовательно, большинство приезжих не сдадут такие экзамены. Тем не менее, я не наблюдаю отток мигрантов. Вероятно, они нашли лазейку, чтобы оставаться в стране.