Был ли Биткоин великим композитором: секреты современного образования

А начальная школа — на первый взгляд, там все элементарно: «жи-ши» пиши через букву «и», пятью пять — двадцать пять. Между тем именно в начальной школе закладываются основы конкретных предметных знаний и компетенций, а также создается база для выращивания у ребенка целостного научного мировоззрения.

На этот раз иду на открытый урок математики в четвертом классе — к замечательному учителю Ирине Викторовне Нурмухаметовой. К математике сегодня привлечено пристальное внимание общества и государства. А как иначе? Перед образованием поставлена грандиозная задача вывести страну на передовые рубежи в области науки и техники: максимально использовать искусственный интеллект, нейросети и прочее. И как это все без математики?

Но мне как-то обидно за гуманитариев, которые невольно оказываются на периферии всех этих процессов. И вообще я боюсь перекосов в развитии детей. В поддержку своей позиции привожу стихи замечательного поэта Серебряного века, расстрелянного в 1921 году, мужа Анны Ахматовой Николая Гумилева:

В оный день, когда над миром новым

Бог склонял лицо свое, тогда

Солнце останавливали словом,

Словом разрушали города.

И орел не взмахивал крылами,

Звезды жались в ужасе к луне,

Если, точно розовое пламя,

Слово проплывало в вышине.

А для низкой жизни были числа,

Как домашний, подъяремный скот,

Потому что все оттенки смысла

Умное число передает.

Патриарх седой, себе под руку

Покоривший и добро, и зло,

Не решаясь обратиться к звуку,

Тростью на песке чертил число.

Но забыли мы, что осиянно

Только слово средь земных тревог,

И в Евангелии от Иоанна

Сказано, что Слово это — Бог.

Мы ему поставили пределом

Скудные пределы естества.

И, как пчелы в улье опустелом,

Дурно пахнут мертвые слова.

Таким образом, важны и числа, и слова... Но вернемся к уроку: он — открытый, на нем присутствуют родители учеников, их бабушки и дедушки. Последние особенно важны, ибо они крайне отрицательно относятся к современным методам преподавания, считая идеальным исключительно свой опыт прохождения обучения в советской школе.

Урок математики идет в форме игры в биржу. Тема урока: «Процент, текстовые задачи, деловая игра». Дети знакомы с понятиями «акции», «брокеры» «маклеры». Класс поделен на команды брокеров, у каждой из которых есть свой маклер, фиксирующий результаты торгов. Задача каждой команды — наиболее выгодное вложение капитала с целью получения максимальной прибыли. Прибыль фиксируется в условных единицах. В классе — рабочий шум, что неизбежно раздражает бабушек и дедушек, считающих, что на уроке должна царить тишина. (Чуть не произнес — гробовая.) Но что поделать, если на бирже всегда шум. Дети работают с азартом, щелкая простые дроби и проценты. Просчитаешься — упустишь прибыль.

В итоге все четыре команды получили почти одинаковый результат. Как распорядится полученными условными единицами? Разворачивается дискуссия. Высказываются разные точки зрения: повысить всем зарплату. Но при этом что-то надо оставить на «черный день». Неправильно: деньги должны работать — их куда-то надо опять вложить. Для этого существуют разные возможности. Возникает предложение вложить деньги в благотворительные проекты: в помощь больным или в экологию. Один из учеников напоминает, что при участии в благотворительных проектах государство сокращает налогообложение. Все аргументы высказываются с цифрами в руках. Математика царствует на уроке, но не мертвая, а живая. Таким образом мотивация к ее изучению растет у детей поминутно. Замечательно, что большинство из них принимают решение вложить полученную прибыль в знания. Помимо прочего это дань уважения к своему учителю.

Даже бабушки проникаются уважением к современным методам преподавания. Они же живут не на Луне и по-своему играют с банками, стараясь наиболее выгодно разместить свои вклады. Надо бы радоваться, но у меня на душе неспокойно. Почему?

На уроке музыки у другого педагога, где дети должны были по портрету узнать имя композитора, часть детей написали: «Себастьян Биткоин». В завершении урока встаю, чтобы поблагодарить педагога и детей за прекрасную работу. Но решаю вставить свои пять копеек (извините — условных единиц).

Обращаюсь к детям:

— Знаете, что мне больше всего понравилось на вашем уроке?

— ?

— Взаимное доверие: ваше к учителю, а учителя к вам.

А вы знаете, что в Японии, стране чрезвычайно успешной в экономическом плане, сегодня развивается так называемая гуманитарная экономика? И японцы выявили главный фактор успешного развития фирмы. Оказывается — это взаимное доверие! Ни один бизнесмен не складывает «все яйца в одну корзину». Мало ли что может произойти на рынке? Колебания цен на ту или иную продукцию зависят от множества факторов: природные или экологические катаклизмы, внезапное падение спроса на твою продукцию в связи с появлением нового игрока и многое другое... Следовательно, надо все время маневрировать, четко реагируя на меняющуюся конъюнктуру рынка. Что и делали вы сегодня в качестве брокеров. Но, осваивая новый рынок, нужно быть уверенным, что тебя не обманут те, кто остается за тебя в старом сегменте рынка, как и в том, что в новом сегменте ты не попадешь в руки мошенников. Когда все обманывают всех, экономика не развивается, а стагнирует. (Разумеется, в беседе с детьми этот сложный термин не используется. Им говорится о том, что экономическое развитие сначала останавливается, а затем начинается падение производства.) Следовательно, честным быть выгодно! Таков непреложный гуманитарный вывод жизни в целом и экономики в частности.

Но не нужно думать, что мы имеем дело с японским изобретением. Детям полезно будет знать: в России спокон веку такая практика ведения дел была общепринятой.

Честное купеческое слово — это высшая форма гарантии в дореволюционной торговой среде. За ним стояла честь купца, и, не сдержав обещание, он утратил бы ее. В результате купец не смог бы не только вести свои дела, но и потерял бы уважение в глазах окружающих.

В купеческой среде репутация и честное слово ценились выше прибыли, а обман был равносилен банкротству. Например, если купец первой гильдии однажды не сдержал слова, то с позором исключался из нее. Имя злоумышленника писали мелом на доске, а затем стирали. Провинившийся уже не мог появляться на собраниях, а возврат долга от него больше не требовался. И это было не избавление от бремени, а позор на всю жизнь!

Также под честное слово давали ссуды тем, кто хотел открыть свое дело. На кредит начинающие коробейники и лавочники набирали товара и уезжали с обещанием вернуться через год и отдать долг в судный ярмарочный день.

Честное купеческое слово, в отличие от судебного иска, не имело «срока давности», оно было вечным и нерушимым.

Сегодня нет ни купцов, ни коробейников, ни лавочников, ни гильдий. Но честь и взаимное доверие остались, и они будут в самой высокой цене всегда!