Украинец похитил у россиянки ребенка и вывез из страны

— Наше законодательство устроено так, что никто не защищает женщин, — начала Мария Лобанова. — Мужчина может забрать ребенка и уехать. А вам будут говорить, но он же отец, имеет право. К тому же если мужчина иностранный гражданин, с него взятки гладки. Он не подпадает практически ни под какие наши законы, кроме как о миграции.

Жительница Стерлитамака Мария познакомилась с харьковчанином Максимом через общую знакомую. Завязалась переписка. В 2018 году встретились в Крыму.

— Он казался идеальным мужчиной, сама себе завидовала, — описывает Мария.

Через некоторое время женщина поехала в Харьков к возлюбленному.

— И он сразу предложил расписаться. Мне показалось, для брака еще мало времени прошло. Я отказалась. В Харькове мы хорошо провели время, не считая некоторых нюансов, которым я тогда не придала значения. Однажды он сделал мне подарок — плавание с дельфинами. Я объяснила, что боюсь воды. Но Максим так давил, что я согласилась. Когда я оказалась в бассейне с дельфинами, то страшно испугалась, бултыхалась, кричала: вытащите меня отсюда. А он смотрел и радовался, снимал на видео, подбадривал: давай поплавай. Когда экзекуция закончилась, меня трясло. А он потащил меня на фильм ужасов. А после снова сделал мне предложение. Вероятно, думал, что на эмоциях я соглашусь.

Мария вернулась в Стерлитамак. Молодые люди продолжали переписываться. Максим настаивал на браке.

— Знакомые удивлялись: что раздумываешь, соглашайся, у нас нет таких, чтобы не курил, не пил, зарабатывал.

«Заставлял гулять в мороз часами, запрещал лечиться»

Вторая поездка Марии в Харьков выдалась не такой радужной.

— Максим был постоянно занят, я сидела одна. Тем не менее он уговаривал меня зарегистрировать брак и переехать на Украину. Но я не могла бросить работу, родственников.

Уже дома Мария узнала о беременности.

— И Максим снова начал меня обрабатывать. Каждый день звонил, требовал немедленно приехать. Часами твердил, что я обязана срочно выехать, вынашивать и рожать там. Мы ругались. После рождения дочери он согласился приехать в Россию только после того, как я вписала его в свидетельство о рождении ребенка. В Стерлитамаке он принялся за свое: убеждал меня переехать на Украину. У меня в подсознании сработало: если так требует, точно не поеду

Вскоре Максим сменил тактику, перестал давить на Марию. Чтобы легально оставаться в России, оформил ВНЖ, гражданская супруга зарегистрировала его в своей квартире.

— Я дала разрешение на проживание на три года. Ему поставили штамп в паспорте. После чего сотрудник миграционной службы ошарашил меня: теперь вы не имеете права ни продать, ни обменять жилье без согласия сожителя. Притом что официально мы не расписаны. Отменить регистрацию можно было только через суд, при условии, если он нарушит миграционное законодательство.

Как только украинец оформил ВНЖ, жизнь россиянки превратилась в ад.

— Человека как переключили. Я садилась есть, он нависал надо мной, смотрел в рот: «Чё, ешь? Ну жри-жри». Придирался по любому поводу: ты не так держишь дочь, не так ее кормишь, не так одеваешь. Заставлял надевать на ребенка легкий комбинезон и гулять по 4 часа, когда на улице было минус 25. Я брала с собой рюкзак с теплой одеждой, мы переодевались в коридоре или у соседей. В мороз столько времени не погуляешь, поэтому мы с дочерью пересиживали у мамы, сестры, подруги. Когда мы с дочерью заболели, отец ребенка запрещал давать ей лекарства, выбрасывал жаропонижающие. Принуждал даже с температурой гулять по 4 часа.

«5-тысячными купюрами готов был подтираться»

10 декабря 2022 года Мария вернулась домой и не застала дома ни 2-летнюю дочь, ни гражданского мужа.

— Максим написал смс, что он недалеко от Стерлитамака снял квартиру. А мне нужно отдохнуть, нервную систему подлечить. Меня затрясло. Я поняла, что больше не увижу ребенка. Знала, что денег у него немерено, чтобы сбежать, он 5-тысячными купюрами готов был подтираться. Утверждал, что работает в тендерном отделе.

Женщина обратилась в полицию, где ей дали понять: два дня — не похищение, сидите и ждите.

— Я писала и звонила во все инстанции: помогите, остановите его, пока он на территории России. Но дело не двигалось с мертвой точки. В итоге он спокойно покинул страну. Есть информация, что выехал на машине в Грузию через Верхний Ларс. До сих пор не понимаю, каким образом гражданин Украины мог увезти россиянку?

Через пару дней после пропажи дочери с Марией стало происходить необычное.

— У меня был понос с кровью, рвота, кожа стала сухой и красной. Немели конечности, горело изнутри. Я находилась в полуобморочном состоянии. Поседела, волосы выпадали клоками. Скорее всего, Максим отравил меня какими-то веществами. Я стала прокручивать в голове его поведение за последний год. Продукты он не покупал, сам старался не есть дома. Иногда ел бутерброды с маслом, которое держал на подоконнике в зале. Когда я убирала масло в холодильник, он шел в магазин за новой пачкой. Пил только зеленый чай из собственного стакана, заваренный в отдельном чайнике, мешками ел мандарины. Не сидел на стульях, только на полу. Я думала, он сошел с ума. Но скорее всего, он обезопасил себя от отравления. После осмотрела всю квартиру на предмет ядов. Нашла какие-то хлопья на конфетах, металлическую стружку, рассыпанную в углах комнаты, бирюзовый порошок в газовой колонке.

Мария хотела сделать химико-токсикологическое исследование организма на предмет ядов, но токсиколога в Стерлитамаке не нашлось. Терапевт отправил пациентку к неврологу. Тот не выявил отклонений. В январе женщину положили в стационар.

«Мне не помогали, а добивали»

По данному факту следственными органами регионального следственного управления было возбуждено уголовное дело.

— В международный розыск дочь не объявляли, а в федеральном нет смысла — они давно выехали из страны, — замечает собеседница. — Я пробовала связаться со знакомыми Максима на Украине, но после начала СВО они перестали со мной контактировать. Следователи говорили: ждите, когда закончится СВО. И что дальше? Очевидно, что мы невъездные на Украину.

Мария считает, что Максим вряд ли вернулся на родину. Скорее всего, оформил статус беженца в другой стране.

— Я ходила на прием к представителю уполномоченного по правам ребенка в Уфе. Проговорили два с лишним часа. Суть разговора свелась к следующему: почему вы до сих пор не съездили в Харьков и не поискали дочь? Я ответила, что у меня нет оснований пересекать границу. На что услышала: ну вы же не пробовали. А потом и вовсе ошарашили, что я должна дозвониться до Максима и заставить его вернуться в семью. И мне задали риторический вопрос: «Почему вы считаете, что дочь должна жить с вами, а не с отцом?». Мне не помогали, меня добивали.

Два года Мария пытается найти людей, у которых есть знакомые за границей, ищет организации по поиску пропавших.

— Все, кто помогал мне раньше, уже устали. Я осталась почти одна. Есть подруга и психолог, которому звоню, когда совсем край. Соседи говорят: что ты убиваешься, роди другую и забудь. Но я не могу смириться. Хотя надо признать, вероятность того, что я увижу дочь, — меньше процента. Мне бы найти хоть одного человека в Харькове, где у Максима квартира, или в Кривом Роге, где он родился. Может, кто-то сходит по адресам, посмотрит, живут ли там папа с дочкой. Возможно, какие-то международные организации по поиску людей откликнутся или хотя бы осветят проблему. Мы все живем на одном земном шаре, и я не верю, что люди превратились в бесчеловечных роботов.