Александр Шеянов рассказал о встрече с Пугачевой: «Про гонорар молчу»

Презентация проходила в рамках традиционного собрания Директорской Ложи, давно и прочно объединяющей многих выдающихся деятелей культуры и искусства. В этот вечер Александра завалили просьбами поставить автограф на внутренней стороне новой книги «Поцелуй с Гольфстрима»и сделать совместное фото. В числе гостей был замечен друг поэта, художник Борис Климентьев, который и написал портрет автора для обложки.

За вечер поэту пришлось не только подписывать дарственные надписи, но и по многочисленным просьбам читать свои произведения. Самые долгие и искренние аплодисменты получило стихотворение «Часы Отца», которое уже звучало на торжественном праздновании Дня Победы на площадке Сада Эрмитаж 9 мая прошлого года. Критики, разумеется, оценили. Ну а мы поинтересовались у Александра, почему именно сейчас он решил порадовать поклонников новой книгой.

«Просто приближался новый год Змеи, и хотелось побаловать друзей- читателей не календариком , а чем-то более серьёзным. Так случился «Поцелуй с Гольфстрима». В книгу вошла ранняя повесть «На полпути к Гольфстриму» и две более поздние поэмы: «Гольфстртим под прицелом» и «Поцелуй с Гольфстрима». И если романтическая повесть - про мечту писать песни, строить корабли, преодолевать трудности,то в стихах бушуют современные страсти, а тёплое течение Гольфстрим - как вечное продолжение жизни. В целом, получилась такая лирическая трилогия», - рассказал Шеянов.

Кстати, многие произведения поэта возникли под впечатлением от ярких событий или даже во время этих событий, о чем Шеянов также рассказал.

«Мою первую книгу "Не крушите снежных баб" и алкогольную мистерию "Чертановская. Чертовщина " в Театре на Таганке оформлял знаменитый

художник Эдуард Дробицкий. Однажды зимним вечером в центре столицы я заглянул к нему на огонёк. Он как раз с натуры ваял Аллу Пугачеву, а рядом улыбался режиссер Александр Стефанович, - вспоминает Александр. - Эдик увидел меня и картинно развел руками: «А вот и наш поэт пожаловал...»

Тут неожиданно включилась тогда еще не Примадонна: «А если поэт, то пусть стишок сочинит». У меня тут же сработал инстинкт самосохранения: «Да я прозаик», тогда Алла Борисовна добавила, улыбаясь: «Каких ещё заек?». Мы посмеялись, и я предложил ей тогда придумать название для будущего стихотворения. Алла посмотрела в окно, а за стеклом словно бабочки крутились снежинки. «Зимняя сказка», - мило произнесла она. Меня поначалу охватило лихорадочное состояние, но минут через десять я с чувством продекламировал :

- Заблудиться бы

- в метель

- голубую.

- Накатать

- снежный

- дом.

- И за ночь

- крышу

- сугробистую

- растопить

- обнаженным теплом.

Алла вполне искренне похлопала. Знаете, так и хочется сказать : «Алла Борисовна, спасибо за название. Потом этот ноктюрн не один раз печатали - про гонорар молчу...»