Не закрывайте разуму дорогу к Богу

Только один пример: для Ветхого Завета, как для древнегреческого философа Анаксагора, на которого любил ссылаться Сократ, мудрость это и начало «разумения Бога», и начало «благоговения к Богу». «Только глупцы презирают мудрость и наставления» (Книга Притчей Соломоновых, 1:7). Это говорится в самом начале книги Притчей Соломоновых: «Нет больше врага для человека, — говорится в этой книге, — чем любовь к невежеству». «Доколе глупцы будут ненавидеть знание?» — спрашивает Бог. В Ветхом Завете Бог говорит, что тех, «кто возненавидел знание и не избрал для себя страх Господень», ждет смерть. «Потому что упорство невежд убивает их, и беспечность глупцов погубит их» (Книга Притчей Соломоновых, 1:32). И, наверное, ни у кого из древних народов не была так ярко выражена ненависть к глупым, невеждам, к тем, кто презирает знание.

«Сын мой! — говорит Бог в Книге Притчей Соломоновых, — если ты примешь слова мои и сохранишь при себе заповеди мои, так что ухо твое сделаешь внимательным к мудрости и наклонишь сердце твое к размышлению, если будешь призывать знание и взывать к разуму, если будешь искать его как серебра, и отыскивать его как сокровище, то уразумеешь страх Господень и найдешь познание о Боге. Ибо Господь дает мудрость; из уст Его — знание и разум» (Книга Притчей Соломоновых, 2:1-6). Конечно, подобной привязанности знания и разума к сущности божественного в Новом Завете, в Евангелии уже нет.

И самое главное в контексте наших нынешних споров, где искать божественное — на небе или на земле. По крайней мере в Ветхом Завете всё божественное привязано к земному и наградой за хранение в сердце своем заповедей является не рай, не вечность, не ожидание второго пришествия Христа, а прежде всего «долгота дней, лет жизни и мира» (Книга Притчей, 3:1). «Блажен человек, который снискал мудрость, и человек, который приобрел разум! Потому что приобретение ее лучше приобретения серебра, и прибыли от нее больше, нежели от золота…» (Книга Притчей, 3:13-15). Поэтому, когда Гегель в своих исследованиях христианства забывает о чуде воскресения Христа и всё божественное связывает с разумом, то он просто идет дорогой к Богу, которая была открыта в Ветхом Завете. По большому счету Гегель выражал суть христианства. Ведь Ветхий Завет говорит: «…Главное — мудрость: приобретай мудрость и всем имением твоим приобретай разум» (Книга Притчей, 4:6-8). Поэтому когда сегодня даже патриарх Кирилл говорит, что в новой русской цивилизации не должно быть культа рационального, то на самом деле мы имеем дело не столько со стремлением найти какие-то особые ценности, сколько с бунтом нашей РПЦ против этого культа разума, который так характерен для Ветхого Завета. Гегель, считающий, что «чистый, не знающий пределов разум есть само божество», просто повторяет Ветхий Завет.

Ничто так не опасно для наших поисков смысла особой русской цивилизации, чем отрыв ее от всего земного. В конце концов европейскую цивилизацию породила не, как считает патриарх Кирилл, вера в воскрешение Христа, а победа науки, разума над всем, что закрывало дорогу к истине. Кстати, при чтении Ветхого Завета видно, что основные ценности европейской цивилизации — разум, истина, правда, человеческая жизнь — были порождены как раз Древним Израилем. Обращает на себя внимание, что на самом деле, связывая Бога с возможным, с человеческим, мы привносим в него куда больше духовного, чем попытки связать Бога со скачком от возможного к невозможному, связать Бога с поклонением абсурду.

Обратите внимание: ведь если вы связываете божественное, как это предлагал Николай Бердяев, с совестью, с чувствами греха, сострадания, покаяния, то вы в божественное вносите куда больше духовного и в этом смысле куда больше чуда души, чем Бог, который приходит к человеку после его заявления «верую, ибо абсурдно». Истина «алчущих и жаждущих правды» (Евангелие от Матфея, 5:5-10), как говорит нам Евангелие, чиста от всякой мистики и всякого абсурда. И большего безумия, чем наше русское убеждение, что русский человек живет сердцем, а не умом, трудно представить себе. Христианство очень хорошо показало, что если не работает ум, то заморожена и работа сердца. Для Христа была важна прежде всего та любовь к Богу, которая рождена «не только сердцем и всею душою твоею, но и всем разумением твоим» (Евангелие от Матфея, 12:30).

Кстати, тому, кто хочет найти исторические корни именно Нового Завета, Евангелия, советую прочитать диалог Платона «Федон». В этом диалоге Платона Сократ формулирует все те идеи, которые легли в основу Евангелия, Нового Завета. В этом диалоге Сократ говорит о бессмертии человеческой души, о продолжении жизни души после смерти человека и даже пытается найти место для жизни бессмертной души после того, как она покинула земную. Кстати, у Сократа нет этого жесткого отделения праведной души от неправедной, нет идеи ада и вечных мук в аду. Это дает основание считать, что все-таки в древнегреческой культуре не было той жесткости, которая, как говорил Николай Бердяев, отличала народ, создавший христианство.

Кстати, о Сократе. Как мы видим, он имеет самое непосредственное отношение к созданию идеологии Нового Завета, к идеологии религии Христа. Сократ считал, что существует единственная подлинная добродетель — разум. Он, Сократ, в эпоху многобожия искал все-таки единственного бога и приходил к выводу, что подлинная добродетель невозможна без сопряжения с разумом. «…Существует для Сократа лишь одна правильная монета — разум, и лишь в обмен на нее должно всё отдаваться — лишь в этом случае будут неподдельными и мужество, и рассудительность, и справедливость — одним словом, подлинная добродетель». Оказывается, Петр Чаадаев, который в своих «Философических письмах» настаивал на том, что беда русских состоит в том, что у них жажда подвига не соединена с разумом, повторял на самом деле Сократа. И вообще, когда читаешь тексты греческих мудрецов или Ветхий Завет, то складывается впечатление, что мы за последние две с половиной тысячи лет ничего не прибавили к разуму этих народов, которые в главном — в понимании души человека, в механике взаимодействия между людьми — обнаружили всё, что не меняется веками. Мы ведь действительно так много сейчас говорим о подвиге, ругаем русского человека, что он забыл о подвиге, не готов к подвигу, но почему-то то, что понимал Сократ, не присутствует в сознании наших политиков и идеологов новой России. Какой смысл в подвиге, если не продумано его назначение, если не продуманы последствия этого подвига? И ведь это парадокс: мы говорим, что мы не Запад, потому что не любим разум, но тогда мы кто? Ибо, как сказал Сократ, не будет разума — не будет подвига, не будет справедливости — не будет подлинной добродетели; не будет ничего.

Между прочим, апостол Павел в своей проповеди дает очень много для поддержки тех, кто, как Бердяев, считает, что душа человека, совесть, жажда справедливости несут в себе всё, что необходимо, чтобы проникнуться верой божественной, следовать божественному. Ведь апостол Павел говорит, что человек сам по себе несет в своей душе то, что напоминает законы Божьи. Апостол Павел говорит, что язычники — и греки, и евреи — до того, как к ним пришли апостолы Иисуса, и до того, как они услышали слово Божье от Иисуса, на самом деле несли в себе божественное и жили по законам Божиим. Апостол Павел говорит, что «когда язычники, не имеющие закона, по природе законное делают, то, не имея закона, они сами себе закон: они показывают, что дело закона у них написано в сердцах, о чем свидетельствует совесть их и мысли их, то обвиняющие, то оправдывающие одна другую, — в день, когда по благовествованию моему Бог будет судить тайные дела человеков чрез Иисуса Христа (Послание к Римлянам, 2:14-16).

Странно, что Николай Бердяев не цитирует эти слова апостола Павла, который подтверждает его основную идею, что Бога надо искать прежде всего в человеке, что человек может прийти к Богу сердцем, своей душой, своей совестью без чтения Евангелия, без знания текстов Нового Завета. Для погружения умом и душой в тайну воскресения мертвого Лазаря действительно необходима вера в чудо. А вот созерцание умом, сердцем, проявление совести, проявление божественного мы можем наблюдать собственными глазами. Если мы понимаем чудо совести, покаяния, чудо сострадания, то мы несем в себе веру в Бога, веру в исключительное, божественное. Поэтому ни в коей мере не отрицая подвиг преодоления невозможного и превращения его в возможное, подвиг погружения в веру через выход за традиционную противоположность возможного и невозможного, не отрицаем ту божественность, о которой говорил Бердяев и которая живет иногда без знания Святого Писания.

И последнее, к чему меня подтолкнули споры о божественной сути земного. Всем нам, кому дорога истина Бога, пора возвращаться к первоисточникам, соотносить подлинное слово Божье с тем, что мы слышим из уст иерархов РПЦ. Согласитесь, трудно сохранить веру в Бога, если ты всерьез воспринимаешь советы руководства РПЦ. К примеру, старикам не цепляться за жизнь, а всем нам, смертным, не переоценивать значение десятилетий жизни на Земле. Такие настали у нас времена: чтобы сохранить свою веру в Бога, надо иметь всегда рядом с собой текст Ветхого и Нового Завета. Еще до революции философ Аскольдов говорил, что беда и наших философов, и наших священнослужителей, что они читают тексты Библии «с прищуренными глазами». Я думаю, если мы откроем глаза и увидим всё, что сказано Богом о нас самих, о разуме, о любви, то мы уже не будем больше настаивать на том, что Россия не Запад.