«Добро пожаловать в ад»: как жил Северодонецк до лета 2022 года

«Осторожно, мины!»

Северодонецк для киевских властей был важен стратегически. Отсюда ВСУ обстреливали города и поселки ЛНР, включая Луганск. А еще здесь находится один из крупнейших химзаводов Украины и Европы — северодонецкий «Азот». Украинские военные, кстати, летом 2022 года забаррикадировались именно там. К счастью, организовать химическую диверсию против российских военных и мирного населения вэсэушникам не удалось. Заминированные емкости с химически опасными веществами были обезврежены.

До столицы ЛНР из Северодонецка — чуть более ста километров. Воронки вдоль дороги в город — следы обстрелов. Кое-где в дорожном полотне даже застряли осколки снарядов. Ближе к городской черте — более очевидные свидетельства боев. Кое-где до сих пор ржавеют прошитые пулями и осколками автомобили. То и дело встречаются разрушенные частные дома.

В самом городе до сих пор можно встретить таблички «Осторожно, мины!», которые помогают избежать новых жертв. За восемь лет пребывания в городе ВСУ оставили о себе много смертоносных напоминаний. Сейчас чаще можно увидеть таблички «Мин нет».

Фасады некоторых многоэтажек посечены осколками, со следами пожаров. Тем не менее город понемногу отстраивается. Где-то видишь новенький асфальт, отремонтированное здание школы, подновленный работающий фонтан, возле которого бегают и играют дети…

Группа журналистов заглянула в один из разрушенных дворов. Разбитый асфальт, сквозь который пробивается трава, остатки детской площадки... У одного из подъездов изображение свастики: знак того, что ВСУ базировались здесь, прикрываясь мирным населением. Жильцы дома поначалу не были настроены на разговор, но, узнав, что мы из Киргизии, разговорились, рассказали, что им довелось пережить.

«Ждуны»-вредители

До Евромайдана жилось вполне хорошо. Регион промышленный, производил многое — от автомобилей до удобрений. У жителей была работа даже в 90-е, когда массово закрывались советские заводы. Никто не ущемлял русский язык. Но после смены власти в Киеве в 2014 году все изменилось.

— Мы стали для новой киевской власти нелюдьми, — вспоминает Наталья. — Пришли они в наш дом на броне и с оружием, со словами «Мы вас спасать приехали». На просьбу вести боевые действия подальше от дома отреагировали негативно: «Вы что, там по нам стрелять будут сильнее!» После или накурились чем-то, или напились, вели себя неадекватно. Стали рассказывать, что нашего региона на их карте новой Украины вообще нет, и всех нас надо убить. Стали грабить одну за другой квартиры, убивать, насиловать…

Мужчина из соседнего двора рассказал, как украинские военные чуть не расстреляли из-за ремня с советской символикой на бляхе. Увидели — хотели ногу прострелить в наказание.

— А я-то что, служил в армии СССР, оттуда и осталось, — говорит пожилой мужчина.

Объяснили нам и то, почему местные не любят общаться с журналистами. Рассказывают, что как-то сюда приезжали французские корреспонденты, уже после того, как город освободили от ВСУ. Сделали фото, взяли у людей интервью. Как только уехали — через час прилетела ракета по дому. Чудом никто не пострадал, но крыши не осталось.

Жители считают, что иностранцы слили локацию командованию ВСУ, а те сразу после отъезда французов нанесли удар.

Говорят, что есть еще и «ждуны» — сторонники киевской власти, которые снимают дома пророссийских жителей, а после к ним прилетает украинский дрон.

В самом городе связь и Интернет из соображений безопасности отключены, так как линия фронта рядом. А вот телевизор, говорят, посмотреть все-таки можно.

Один из местных оказался более разговорчив. Вспоминает, что сперва, когда город заняли ВСУ, было относительно тихо.

— В 2014 году мы отделались легким испугом, было несколько прилетов со стороны Украины, — говорит он. — Но вот это все, где перекопано, где были красивые аллеи, их перекопали украинские танки. Сгоревшая машина возле подстанции — это тоже украинская техника. Здесь везде она стояла — танки, БТР. У меня 14 марта был второй день рождения, я получил осколок. Спасли фуфайка и четыре свитера на мне… Просто вышел за хлебом.

— Есть ли сейчас работа?

— Люди устраиваются строителями. Но не все фирмы добросовестные. Некоторые кидают работяг на деньги, не платят. Мне уже второй год должны 160 тысяч рублей. Я обращался в прокуратуру, но ничего не добился. Я не был устроен официально. Один подрядчик нанял рабочих, построил дом, уехал. Потом приезжает другой директор этой фирмы и говорит: «Что вам тут обещали, я не знаю».

Восстановление города идет, но очень много в администрации осталось прежних чиновников, которые, складывается впечатление, делают все, чтобы затруднить жизнь населения при российской власти.

— При какой власти лучше живется?

— Мы — за Россию. У нас вся родня в России. После киевского майдана 2014 года мы с ними связь потеряли, а сейчас у нас есть надежда, что мы сможем съездить в гости, сможем общаться.

Но люди, что быстро переобулись с проукраинских взглядов, на местах делают все, чтобы к России относились негативно. Посмотрите хоть, какие очереди за талончиком к врачу в местной поликлинике. Очередь занимают с 5 утра, а у нас комендантский час действует с 9 вечера до 5 утра.

— Что думаете о будущем?

— Хочется верить, что будет мир, что жизнь наладится. Но пока нам предстоит еще много работы.

«Мне, главное, кошек накормить...»

В Северодонецке все это время выживали не только люди, но и их домашние питомцы. Покидая город, многие люди бросили кошек и собак на произвол судьбы. Часть пушистых осиротела, когда их хозяев, оставшихся в своих квартирах, расстреляли украинские военные. Оставшихся без крова и тепла кошек в своей многоэтажке взяла под опеку 71-летняя Наталья.

— В нашем доме ВСУ устроили госпиталь, — рассказывает она. — Украинские военные вскрывали квартиры. Вели себя часто неадекватно, будто под наркотиками. После них нашли в госпитале пробирки со штаммами какого-то вируса.

— Как кошки реагировали на взрывы?

— Прятались в подвале, но потом возвращались. Все голодные. Очень много брошенных домашних животных. У меня их сейчас осталось 24, было больше сорока. Меня даже украинские военные в тюрьму из-за них посадили на 6 часов. Я вышла кормить кошек тем, что есть — консервы, каша, а у них была ротация, они меняли позицию. Мне 71 год, а мне сказали, что я корректировщица. А у меня ни мобильной связи, ничего такого. «Твои коты хвостами показывают», — сказали мне.

— Соцвыплаты получаете?

— Пенсию дополнительную получаем. Муж у меня инвалид, у него был инфаркт, лекарств не было, с трудом находили похожие. Сейчас полегче с этим.

— А чего не хватает?

— Мне, главное, кошек накормить, больше ничего не нужно. Два года мы были без отопления, окна заматывали пленкой, обогреватели нам привозили военные. В квартире посечено все осколками, пол поднялся, обои висят, окон нет. Мы ничего не делаем, пока окна не поставят. Обещают сделать... Много бездомных собак. Но спасибо москвичам-волонтерам, недавно приезжали, бесплатно стерилизовали их. Мешка корма моим кошкам хватает на десять дней. Помогают русские солдаты — привозят сухпайки мне и еду для котиков.

— Помните, как российские войска заходили?

— Рядом с домом были украинские военные. Когда российские войска заходили, они очень спешно убегали. Хотя перед этим нам говорили, что нас всех повесят, перестреляют.

Здесь стояла их новая машина ЗИЛ, они не могли ничего с ней сделать, и потому прострелили колеса и пробили бензобак. Эта машина была загружена продуктами. Но они продукты нам не давали. Света нигде не было, насосы не качали, за водой нужно было бежать к колонке через полгорода.

Вэсэушники постреляли, бросили автоматы и убежали. Их оставалось человек семь. Раненых увозили на сломанной технике. Через день пришли войска с белыми повязками, я поняла, что это не украинские военные. Приходит командир бригады, спрашивает, что нужно, а я отвечаю: «Корм кошкам». Тяжело кошкам было, они же домашние, привыкшие к заботе.

А вообще, было очень тяжело, когда здесь сильно стреляли. Стоишь, слезы на глазах, а вокруг ад. Еще связь была тогда. Кто-нибудь позвонит, спрашивает, как дела, а я отвечаю: «Добро пожаловать в ад».

— Что больше всего запомнилось после освобождения города?

— Помню, я очень торопила мастеров, чтобы починили телеантенну — и я бы успела посмотреть парад на 9 Мая. Я думала, после войны люди будут другими. Но эгоизм и жадность остались все те же. Живут одним днем, творят зло и не думают, что все вернется.

Ребята из Карелии приезжали, я возила их по городу, в госпиталь. Они поисковики, искали материалы об истории города в последние годы и его жителях. Мне говорят: «Вам нужно мемуары писать».

Знаете, меня четыре раза контузило, спать не могу. Закрываю глаза, а у меня военный марш в голове. Украинцы, когда были здесь, включали через громкоговорители такую фашистскую навязчивую музыку, будто настраивали себя. Не разрешали говорить на русском языке. Почему так? Неужели все так разом отупели? Неужели у всех разом поменялось мышление? Ни логики, ничего. Не анализируют свои действия. Информацию искажают. Если бы люди больше познавали свою историю, то тогда бы не было такого, люди не учатся на ошибках, которые пережили наши предки, — заключает Наталья.