Обвинявшейся в попытке убийства дочери Антонине Мартыновой смягчили приговор

Осужденная Антонина Мартынова слушала апелляцию по видеосвязи из Великого Новгорода. Сейчас она снова Федорова по фамилии первого мужа и отца Алисы. Со своим вторым супругом Кириллом Мартыновым (признан в РФ иноагентом, стал фигурантом уголовного дела о создании «нежелательной организации»), с которым она не виделась с момента своего исчезновения из Великого Новгорода, Антонина официально расторгла брак в июле 2024 года, уже после ареста.

20-летняя Алиса Федорова попросила сама защищать свою 39-летнюю мать. Девушка не верила в ее вину, не считала себя потерпевшей, хотя до последнего времени не знала о своем прошлом. Но судья ей в этом отказал.

Именно Алиса Федорова впервые дала интервью, где рассказала, что у нее есть доказательства, что ее мать не хотела ее убить. Мы беседовали 18 сентября, накануне рассмотрения апелляции. В глубине души я (да и Алиса, как мне кажется) не надеялась на благополучный исход.

Я смотрела на Алису Федорову в зале заседания. Такую маленькую, худенькую, совсем не похожую и одновременно так похожую на свою мать двадцатилетней давности. Она рыдала все два часа в суде, где решалась ее судьба…

Я видела, какой прессинг девушка выдерживала в апелляции.

Я осторожно задаю ей вопросы, стараясь не обидеть и не напугать. За полгода, которые прошли с момента задержания матери, она натерпелась и лишнего внимания, и откровенного хейта.

Как она жила все эти годы? Как живет сейчас?

— Каковы твои первые воспоминания из детства? Понимала ли ты, что у мамы есть какая-то тайна, что вы с ней не такие, как все?

— Не знаю, сколько мне было лет, но в своих самых ранних воспоминаниях я вижу большую плюшевую черепаху. Зеленую. Нет, я не знала ничего о тайнах моей мамы. Я замечала иногда, что она грустит или беспокоится, но она никогда не нагружала меня своими проблемами.

— Где и с кем ты сейчас живешь?

— Я живу с бабушкой в Москве. Мы ведем очень тихую жизнь. Я учусь и слежу за судебными делами мамы, бабушка заботится обо мне, как все бабушки, много рассказывает про то, как они жили, пока нас с мамой не было рядом. У меня еще есть тетя и ее семья, с которыми я вижусь в Новгороде. Заново знакомиться с родственниками было очень странным опытом, например, мы не сходимся во вкусах к еде, но нам приятно встречаться, и мы все же ладим несмотря на то, что долго не встречались.

— Как тебе Великий Новгород?

— В Великом Новгороде красиво. Я люблю исторические здания, мне понравился Кремль и мосты, но там слишком холодно и влажно для меня, скорее всего я не стану туда переезжать. Лучше буду ездить в гости навещать родственников.

— Когда ты встретилась впервые со своим родным отцом Павлом Федоровым, он ведь тоже не видел тебя столько лет? Общаетесь ли вы сейчас?

— Впервые я встретила своего отца, когда мне понадобилось забрать свои документы у него. Познакомились заново, поговорили немного. Сейчас мы не общаемся.

— Знаешь ли ты Кирилла Мартынова, второго мужа своей матери? Слышала ли о нем?

— Да, теперь я знаю это имя. Маму называют его женой, но мы никогда не виделись, и я никогда не слышала о нем раньше. То, что я узнала о его действиях в первом судебном процессе, выглядит для меня сомнительно. Он не принимал никакого участия в моей судьбе, и я очень рада, что теперь он не является мужем моей матери даже номинально.

— Насколько я знаю, ты сейчас постепенно сдаешь экзамены за младшие классы. Трудно?

— Я в течение месяца уже сдала младшие классы и взялась за средние, это не трудно, думаю, что за год или два я сдам все аттестации, подготовлю и сдам выпускные экзамены. Можно было бы сразу готовиться к экзаменам ОГЭ, но я очень серьезно подхожу к вопросу. Хочу подтвердить знания, иметь при себе все документы и крепко знать, что ничего не упустила. Больше всего из предметов мне нравится английский язык. В целом думаю, что я человек с гуманитарным складом.

— Ты одинокий человек или общительный? Есть ли у тебя друзья и подруги?

— Даже не знаю, не могу отнести себя к экстравертам или интровертам. Иногда я хочу целый день гулять по городу с подругой, а иногда предпочитаю посидеть одна дома, уткнувшись в экран телефона. Конечно, у меня есть друзья, мы видимся, играем в настолки, бродим по музеям и болтаем. Я люблю видеоигры и со многими своими друзьями познакомилась благодаря этому хобби.

— Каковы твои взаимоотношения с мамой? Какая мама по характеру? Похожи ли они?

— У меня с мамой хорошие отношения, нам всегда есть о чем поговорить и посмеяться. Она очень умная и добрая, я бы сказала. Много знает, и много мне рассказывала интересного. Собрала дома большую библиотеку. Мне кажется, что мы не очень сильно похожи, но многие говорят об обратном. Я точно знаю, что научилась у нее чувству юмора.

— Ты являешься потерпевшей по делу, но при этом твоего мнения, должна ли мама отбывать уголовное наказание, никто не спрашивает.

— Это неправильно и несправедливо, особенно учитывая, что я не являюсь потерпевшей в этой истории. У меня есть доказательства, что никакого покушения не было. Я надеюсь, у меня получится их предъявить.

— Можешь ли ты рассказать о вашем задержании в марте? Как это происходило?

— Если честно, я не очень хочу вспоминать события того дня. Никому такого нельзя пожелать.

— Разрешали ли тебе видеться с мамой в СИЗО? Переписывались ли вы?

— Да, мне уже удалось попасть к ней на свидание, и мы поговорили. Она иногда звонит, когда ей разрешают. Так что всегда жду звонка и держу телефон поближе на всякий случай. Я пишу ей письма и получаю ответы. Так странно писать о бытовых ситуациях целые письма, если раньше я бы просто лично пришла к ней и за чаем рассказала обо всем. Я хочу, чтобы все снова было именно так. Я хочу опять пить с ней зеленый чай и обсуждать кино. Чтобы она меня обняла, и обнять ее в ответ. Я хочу, чтобы она вернулась ко мне.

— Как ты видела свое будущее до ареста мамы и насколько изменились твои планы сейчас?

— Мои планы практически не изменились. Я довольно давно поняла, кем хочу быть, и собираюсь учиться по этому направлению. Я хочу участвовать в создании видеоигр как сценарист. Придумывать сюжеты, характеры разных персонажей.

— Понятно, что вряд ли ты в силу малых лет что-то помнишь из тех событий 2007-2008 годов. Но вдруг?

— Нет, я не помню ничего из первых судебных процессов.

— Ты хотела бы что-то сказать людям, от которых зависит свобода мамы?

— Все это дело сюрреалистично, произошла какая-то чудовищная ошибка, и ее надо исправить. Пожалуйста, не разлучайте меня с мамой, не отправляйте ее в тюрьму за то, чего она не совершала.

— Что ты скажешь маме, когда увидишь?

— Что я люблю ее. Расскажу какие-нибудь смешные истории, поделюсь негодованием по поводу какой-нибудь сложности в новой игре, расскажу о книге, скажу, куда хочу с ней в будущем сходить.

—Читаешь ли ты публикации по «новгородскому делу»? Видела ли группы в интернете, посвященные ему? Хотелось бы тебе что-то ответить или не обращаешь внимания?

— Меня окружают хорошие люди, которые поддерживают меня в эти чудовищные полгода. Я не читаю ничего в интернете по поводу этой ситуации, я не хочу ни с кем спорить и расстраиваться, мне достаточно реальных моих переживаний и материалов дела.

— Алиса, веришь ли ты в то, что справедливость восторжествует и суд будет заново рассматривать все это дело, чтобы понять, что произошло в 2007 году?

— Да. Я до сих пор думаю, что столько страданий на долю одного человека – это слишком много. И что они должны закончиться. Я верю, что суд просто не может прийти к тому же выводу, что и в прошлый раз. Я очень надеюсь, что судьи тоже увидят это и сделают правильный выбор. И тогда кончится этот страшный сон, и мама вернется ко мне…

По сведениям освободить Антонину Федорову должны на днях. Алиса едет к маме в Великий Новгород. Наконец-то они встретятся…