Ужасы тюремных этапов: на бессмысленные поездки заключенных по стране тратятся огромные деньги

«Тюремный вояж» по городам и весям

Для начала небольшой ликбез. В законе «О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений» прописано, в каком случае заключенного могут перевести из СИЗО одного региона в другой. Этапирование до вступления приговора в законную силу к таким не относится.

Законодатель проявил мудрость, исключив подобные ситуации. Объясню почему.

Заключенный, подавший апелляцию, рассчитывает на пересмотр приговора. Для него это важнейший момент, от которого зависит его будущее. К апелляции, соответственно, надо подготовиться. Но те, кого этапируют в другие регионы России, фактически лишаются помощи адвоката, потому что немногие в состоянии оплатить своим защитникам перелеты и гостиницы. Как много раз замечали правоведы, этапирование осужденного в другой регион до вступления приговора суда в законную силу влечет ущемление его права на квалифицированную юридическую помощь при подготовке к апелляционному судебному разбирательству.

Но помимо этого есть и резон для государства не катать людей по стране. Вдруг апелляция приговор отменит? Или заменит его на наказание, не связанное с лишением свободы? А ведь этапирование стоит огромных бюджетных денег. Один из прошлых руководителей ФСИН России как-то сказал: «Вы даже представить не можете, как дорого обходится перевозка заключенных». Но вот что отвечают во ФСИН на официальные запросы правозащитников и журналистов: «В целях соблюдения требований ст. 23 федерального закона «О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений» ФСИН России принято решение о переводе осужденных по согласованию с судами для дальнейшего содержания под стражей в СИЗО других близлежащих территориальных органов ФСИН России, где имеются условия для их размещения».

К сведению, статья 23 — про материально-бытовое обеспечение заключенных. С этапами она никак не связана. Но во ФСИН, вероятно, имели в виду, что если в СИЗО не соблюдается норма площади (указанная в 23-й статье ФЗ), то это повод вывести всех «лишних» по этапу куда-нибудь подальше. Как бы то ни было, мы, правозащитники, просили ФСИН не вывозить хотя бы больных и стариков.

Увы.

Истории трех арестантов

Примеров вывоза арестантов можно приводить множество, но ограничусь тремя, довольно показательными.

История первая

В ноябре прошлого года суд приговор журналистку, администратора телеграм-канала Александру Баязитову к пяти годам лишения свободы за вымогательство. Мы писали про это странное дело и про безумный срок, который изначально запрашивала прокуратура (14 лет). Но сейчас не об этом.

У Александры сахарный диабет, гипертония и глаукома. В СИЗО №6, где она находилась, журналистке оказывали медицинскую помощь, и это очень хорошо. Александра подала апелляцию на приговор и надеялась дождаться ее в этом изоляторе.

Журналистку этапировали в Пермь в феврале. Как она рассказывала в письмах, везли в нечеловеческих условиях — ехали вдевятером (!) в одном купе. Замечу, что купе в «столыпинских вагонах» по размеру практически не отличаются от тех, в которых едут вольные. А по удобствам они очень даже разнятся (вместо обитых кожзаменителем или тканью полок там полки деревянные, окна не открываются и т.д.). Сразу оговорюсь — в «столыпинском вагоне» не предусмотрено горячее питание, так что для людей с диабетом и любой болезнью пищеварительного тракта такое путешествие почти квест на выживание.

Как говорят друзья Баязитовой, ценой невероятных усилий (были написаны десятки обращений во все инстанции!) ее вернули обратно в Москву в первых числах мая. Она хотела лично присутствовать на апелляции, которую назначили на 25 июня. Но через месяц женщину снова поставили на этап и отправили в Удмуртию. Апелляцию перенесли на 14 августа, но вернут ли журналистку к этому времени в Москву?

Баязитова подала два иска о своем незаконном этапировании: один в Люблинский суд, другой — в Верховный.

История вторая

В прошлом инспектора по наружной рекламе Олега Олейника приговорили к 8 годам колонии строгого режима за взятку. С приговором он не согласен, подал апелляцию. В таком случае меру пресечения могли бы оставить прежней, то есть той, что была на этапе следствия. Олег два года находился сначала под домашним арестом, а после кризисной ситуации со здоровьем (был приступ, едва выжил благодаря экстренной госпитализации в больницу) — под ограничением определенных действий.

Но, увы, прямо в зале суда его арестовали. Поместили в СИЗО №4 «Медведь».

У мужчины болезнь Паркинсона. Она была впервые диагностирована еще в 2016 году. Этот недуг не лечится, но качество жизни можно поддерживать медикаментозно. Олег ежедневно строго по времени должен принимать десяток серьезных препаратов. По словам супруги, даже когда он их пил чуть позже, чем требовалось, появлялись проблемы с дыханием, усиливался тремор рук и ног… Если описать это состояние простыми словами, человека начинало всего трясти. Когда он был в СИЗО №4, близкие передавали медикаменты туда. Это тоже непросто (существует целая процедура согласований, и на все требуется немало времени). Но пока он был в Москве, сделать это было хотя бы реально. Потому сам Олег, супруга, дочь подали обращения во ФСИН с настойчивой просьбой не перевозить его до апелляции, оставить в столичном СИЗО.

Каково же было удивление близких, когда выяснилось: мужчину все-таки вывезли…

— На сколько дней у него хватит лекарств? Как быть дальше? Где нам его искать? — переживают родственники.

Олег на днях «нашелся» — в СИЗО №6 Санкт-Петербурга. Но написал, что ему озвучили: это не конечная точка, повезут в Мурманск. На каком из этих этапов родные могли бы застать его в конкретном учреждении и передать лекарства?! На этот вопрос нет ответа ни у кого…

История третья

В августе 2022 года суд приговорил предпринимателя Николая К. к реальному сроку по ст. 159, часть 4 («Мошенничество»). Мужчина на момент ареста был генеральным директором фирмы, развивал импортозамещение (возрождал производство буровой техники в условиях санкций — до этого почти вся она поставлялась в Россию из-за рубежа). Вины не признал, подал апелляцию.

Николай — инвалид 2-й группы по зрению. Причем так вышло, что ему нужно было именно в этот период снимать послеоперационные швы.

— В ноябре он был помещен в больницу при «Матросской Тишине», — рассказывает родственница. — Мы ожидали, что его обследуют, снимут швы, продлят инвалидность (должна была быть продлена не позднее 1 декабря). Швы сняли. Но на этом все закончилось. Инвалидность не продлили. Более того, через три дня после снятия швов, в ночь с 4 на 5 декабря, без уведомления, без осмотра врача, без лекарств (обязательных в процессе реабилитации после снятия швов), без самой реабилитации (а она необходима как минимум в течение двух недель) отправили этапом в Уфу. Спасло еще, что у него при себе была хотя бы осенняя одежда, а так бы замерз, ведь на Урале мороз –30 градусов.

После Уфы — в Стерлитамак. После Стерлитамака — опять в Уфу. Из Уфы — в Санкт-Петербург. Дорога в Питер была через Ярославль, Рязань, еще какие-то города. В общей сложности он ехал 2 недели. Все это время невозможно было заказать еду, написать письмо, передать лекарства.

— Мы так устали от его «передвижений»… Пишем вам уже со слабой надеждой, что хоть что-то можно изменить в этой системе. Возможно, наша история может лечь в основу вашего проекта по гуманизации ФСИН.

Николаю в итоге инвалидность продлили, но он столько пережил за это время (не все можно рассказать), а главное — нет гарантий, что его не повезут опять в странное путешествие по России.

Попытка «выловить» близкого человека на каком-то пункте такого «тюремного вояжа» — почти неразрешимая задача. Наверное, есть только один способ это предупредить — и его опять-таки в свое время прописал законодатель, — не этапировать до вступления приговора в силу. Не так давно начальник УФСИН по Москве Мороз заявил, что с перелимитом до конца года будет «покончено раз и навсегда». И многим больным заключенным стало страшно, ведь они знают, какой ценой это может быть сделано.