Парализован и очень опасен: почему тяжелобольных не освобождают из тюрем

Паралич под вопросом

48-летний житель Волгограда Юрий Трофименко всю жизнь занимался автомобилями. Работал автослесарем. Но в 2000 году попал в ДТП, в итоге получил тяжелую «позвоночно-спинальную травму на уровне грудного отдела позвоночника в форме нижней парапелгии» (цитирую диагноз). Фактически он уже с тех пор был парализантом, но мог хотя бы подниматься самостоятельно, садится. И надо признать, что его состояние не помешало ему продолжить увлечение автомобилями, правда, теперь оно стало носить криминальный характер. Следствие установило, что он причастен к хищениям машин в период с 2016 по 2018 год.

- С 2017 г. в Волгоградской области параллельно расследовались два аналогичных уголовных дела (ч. 4 ст. 158 УК) в отношении Трофименко и соучастников, - говорит юрист Евгений Горбунов. - По первому делу Трофименко был осужден в 2018 г. за ряд хищений автомобилей к 6 годам колонии (в преступлении выполнял роль координатора исполнителей, будучи уже инвалидом, но в гораздо лучшем состоянии, чем ныне). В приговоре судья сразу освободила его от наказания ввиду болезни, основываясь на медзаключении комиссии гражданской больницы, где говорилось о невозможности нахождения Трофименко за решеткой.

Прокуратура в апелляции добилась изменения приговора сославшись на то, что медзаключение не было сделано в системе ФСИН. И это огромная проблема для многих тяжелобольных — «с воли», получить фсиновское медзаключение невозможно. Для этого надо попасть за решетку.

В итоге Трофименко арестовали и отправили в ЛИУ-15 («лечебную» колонию). Там ему стало хуже, он практически перестал шевелится. Была проведена комиссия и появилось «правильное» медзаключение специалистов ФСИН. В дело вмешался известный правозащитник Андрей Бабушкин, который направил обращение в суд, и в январе 2020 года инвалида освободили в соответствии с Постановлением Правительства № 54 (в нем есть перечень болезней, препятствующих отбыванию наказания).

С тех пор Юрий дома. Лежит. Сильно мучается от болей. Ухаживает за ним сын и очень пожилой отец, у которого онкология. «В таком состоянии он точно не может совершать преступлений», - грустно шутят друзья. Но в действительно известны случаи, когда даже полностью обездвиженные люди руководили целыми ОПГ. Что известно точно — у правоохранителей нет к нему вопросов с момента его освобождения. Но Юрия «догнали» старые грехи.

- Второе уголовное дело попало в суд лишь в 2022 году, - продолжает юрист. - Увидев состояние Трофименко принесенного на носилках в зал, судья приостановила в отношении него производство по делу. Суд получил короткое медзаключение, что Трофименко нетранспортабелен. Приговор по делу соучастников состоялся в сентябре 2023 года. Дело Трофименко было возобновлено в суде в феврале 2024 года. Состоялись несколько выездных заседаний домой к Трофименко, и 5 июня 2024 года суд, назначив 9 лет колонии, и освободил его от наказания по болезни.

Прокуратура опротестовала приговор в апелляционной инстанции. Блюстители закона ссылаются опять-таки на отсутствием именно нового ФСИНовского заключения. То есть они настаивают: чтобы освободить от наказания по болезни, сначала надо все-таки поместить за решетку. Второй аргумент прокуратуры: освобождение по болезни по 81 статье УК РФ подлежит рассмотрению «на стадии исполнения вступившего в законную силу приговора». Расшифрую: сначала надо было, по мнению прокуратуру, арестовать, потом дождаться - будет ли апелляция, и лишь после всего вынести решение об освобождении. Это звучит дико, поскольку такая процедура занимает иногда даже не месяцы — годы. Надо ли говорить, что для больных это пытка. Но подобная практика, как выяснилось, существует в нескольких регионах. В других же субъектах прокуроры не видят никаких проблем, если судья сразу с приговором выносит решение об освобождении.

Двоякая трактовка одних и тех же норм права в таких ситуациях должна быть исключена, ведь на кону человеческие жизни. Близкие Юрия уверены: если он снова попадет за решетку, то вряд ли выживет. Дай Бог, они не правы, но как его будут арестовывать, как будут его вести, если он нетранспортабелен? Кто именно (сотрудники конвойной службы ФСИН или работники «скорой помощи») должны будут его поднять с кровати, с которой он последние четыре года не встает? Что потом с ним делать тюремным медикам?

Слепая Фемида

38-летний Александр Воропаев, осужденный в 2020 году на 12 лет колонии, полностью ослеп за решеткой (до этого зрение у него было 100-процентное, работал помощником машиниста и дальнобойщиком, так что регулярно осматривался офтальмологом). По колонии он передвигается с поводырем. В этой роли выступают разные сердобольные осужденные. Но найти сопровождающего не всегда просто — сидельцы же заняты работами на производствах. Собаки-поводыря у Воропаева нет. Хотя инвалидам 1 группы по зрению пожизненно (а у Воропаева именно такой статус) пес положен, причем, предоставляется за счет государства, и на его содержание выплачивается ежегодная компенсация. Почему всего этого лишается слепой в колонии - хороший вопрос. Ни собаки, ни санитара, ни специальных звуковых оповещателей для указания пути передвижения, ни книг со шрифтом Брайля — в колонии вообще ничего не приспособлено для слепых.

Почему всего, что ему полагается по закону на воле инвалид по зрению лишается за решеткой? Хороший вопрос. Ответ на него простой — слепота входит в перечень заболеваний, препятствующих отбыванию наказания. То есть такие инвалиды не должны находится в колонии.

Георгиевский городской суд четыре раза отказал Воропаеву в освобождении. При этом Фемида не отрицала, что у него есть болезнь, входящая в перечень препятствующих отбыванию наказания. Верховный суд недавно признал отказ в освобождении незаконным, но это вовсе не означает, что слепой окажется дома. И виной всему - 132 статья УК РФ, по которой он получил свой срок.

- Суды боятся отпускать человека с такой статей, - говорит юрист. - Общество плохо относится к освобождению тех, кого называют педофилами...

Воропаеву вменили домогательства к своей племяннице. При этом физического контакта не было, то есть он до нее не дотрагивался, что установлено экспертизой. Мать Воропаева утверждает, что его оговорила родственница. Но в рамках нашего материала речь не об этом, а о болезни.

Слепнуть Александр стал еще в СИЗО. Эксперты научно-исследовательских институтов (к ним мама обращалась на воле) не исключают, что виной всему сильнейший стресс — мужчина не смог смириться со страшным обвинением. Но не исключено, что в СИЗО Александра избили, повредив глаза. Сам он на эту тему даже говорить отказывается.

За решеткой он обращался за медпомощь, но офтальмолог в СИЗО, прямо скажем, не частый гость. Меж тем у заключенного началось отслоение сетчатки.

- Его должны были вывести в больницу, - говорит мама. - Уже была такая договоренность. Но вместо этого без предупреждения сына отправили из СИЗО № 3 в Новороссийска в колонию № 4. Потом врачи мне сказали: если бы в течение недели ему сделали операцию, то он бы не ослеп. А сейчас уже нет никаких надежд вернуть зрение. Он неоперабелен. И даже инвалидность установлена пожизненно. Согласно заключению медицинской комиссии, Воропаев нуждается в постоянном уходе, самостоятельно обслуживать себя не может.

В течение двух лет ходатайство Александра об освобождении в связи с болезнью рассматривалось четыре раза и четырежды суд выносил постановление об отказе.

- В последний раз, когда я видела сына в колонии, его привел за руку какой-то осужденный. Сын говорил, что очень болит голова. Это из-за глаз. Зрение не вернуть, но требуется лечение, поскольку глаза....вытекают. Александр не снимает повязку с глаз, только меняет, потому что она мокнет.

В общем, и лечить не могут, и не выпускают.

В Постановлении Правительства № 54, где приводится перечень препятствующих отбывания наказания болезнь, не сказано, что это не касается некоторых статей УК РФ. Законодатель нигде не указал, что лица, совершившие определенные преступления, под ПП № 54 не подпадают. Все больные равны по закону. А что касается рисков.. Конечно, и слепой, и онкобольной, и парализованный теоретически могут совершить новое преступление. Но вероятность этого не больше, чем у любого другого. И разве не задача правоохранителей заниматься предупреждением? Должна ли «профилактика» заключаться в том, чтобы продолжать мучать человека за решеткой?

«Торг здоровьем неуместен»

«Я пять лет провел в колонии как в концлагере. Вышел оттуда полностью седым», - говорит 42-летний Юрий Антонец. Его имя знают многие правозащитники. К кому только он не обращался, ведомый то ли желанием мести, то ли отчаянием. В памперсе, с кало- и мочеприемником, в специальном абсорбционном белье он обходит кабинет за кабинетом, рассчитывая на то, что его услышат. Еще когда был за решеткой, написал около 200 (!) обращений в администрацию президента РФ. Он добился (и это редчайший случай) возбуждения уголовного дела по факту не должного оказания ему медпомощи в колонии.

Но обо всем по порядку.

В отличие от других героев, Антонец рецидивист. Две «ходки», как сам выражается, были по малолетству — хулиганил, дрался. Потом нашел работу, вел в целом добропорядочный образ жизни. Но не повезло - получил серьезную травму позвоночника, упав с 4 этажа. Долгие месяцы борьбы врачей за его жизнь дали результат: Юрия поставили на ноги, но железные и титановые пластины внутри никуда не деть, инвалидность 2 группы установили бессрочно. Антонец до конца дней должен принимать обезболивающие препараты.

О преступной деятельности он и не думал, проводя всю свободное время между больницами, чтобы хоть как-то восстановить здоровье.

Но тюрьма его «догнала». Случился конфликт с пьяным товарищем, Юрий схватил нож.. .Уверяет, что это была самозащита. Как бы то ни было, товарищ выжил и попросил суд не сажать больного Юрия, пояснял, что первым на него напал в пьяном угаре, а тот только защищался. В 2018 году озвучили приговор — пять лет лишения свободы. Судья посчитал, что в колонии Антонца «актируют». Но в ИК № 5 Татарстана, куда он попал, делать этого не спешили.

Вот как он описывает происходившее там.

- Меня даже на комиссию долго не посылали, говорили: «Ну, какая тебе свобода, ты же человека убил». Я отвечал: «У меня 105 УК РФ через 30 УК статью. Вы что не знаете, о чем это говорит? О том, что это была попытка. Посмотрите дело — человек выжил! Да и в любом случае, разве на комиссию не отправляют тех, кто осужден по тяжким статьям?». В итоге на комиссию я попал, но мне изменили диагноз, и вышло, что он не входит в перечень, утверждённый ПП № 54.

Юрий с этим не согласился и просил о помощи местных правозащитников. Тщетно. Тогда он написал обращения в ОНК 40 регионов, приложив к ним свои медицинские документы.

- Откликнулись только в ОНК Ивановской области, - рассказывает Антонец. - Прислали заключение судмедэксперта с 20-летним стажем, в котором говорилось, что я не могу содержаться за решеткой. Суд его не учел.

Тут стоит снова вернуться к особенностям экспертиз. Экспертные заключения, сделанные не медицинской комиссией ФСИН, а сторонними специалистами, судом в расчет действительно обычно не берет. Меж тем в колонии Антонец лишился привычных обезболивающих и всех реабилитационных мероприятий, больше года ждал консультации уролога и проктолога. Поскольку Юрий писал и писал жалобы, а еще ухитрялся отправлять на волю видео, где рассказывал о своей жизни за решеткой, сотрудники, по словам осужденного, его невзлюбили. В итоге он оказался в ОСУОН (отряд строгих условий содержания, где люди содержатся в камерах). По документам он был признан злостным нарушителем порядка, но сам утверждает – просто пытался привлечь внимание общественности и администрации к тому, что терпит боль и нуждается в медицинской помощи.

- Меня, инвалида с нарушением тазовых функций, с недержанием кала, вот этим вот мочеприемником, шлангами вот этими поместили в строгие условия! – возмущался Антонец, придя в редакцию.

К медикам, которые дали согласие на ужесточение и без того ненадлежащих для инвалида условий содержания, действительно было много вопросов, в том числе у суда. Так, Зеленодольский суд Республики Татарстан 28 февраля 2023 года признал незаконным ненадлежащее обеспечение условий Антонца в ИК №5 и обязал выплатить ему компенсация в размере 30 тысяч рублей. Деньги, прямо скажем, небольшие, но значим сам факт вынесения решения . Правда перед этим Антонец три года через суды добивался справедливости, прошел несколько апелляции, кассацию (та встала на его строну в борьбе за права на здоровье). А еще отправил видеообращение президенту Владимиру Путину.

5 июня 2023 года следователь по особо важным делам СО по городу Зеленодольск СКР по Республике Татарстан возбудил уголовное дело по части 1 статьи 286 УК РФ «превышение должностных полномочий», по которому Юрия Антонца признали потерпевшим. По мнению следствия, его перевели в строгие условия содержания несмотря на наличие тяжелого заболевания, препятствовали его освобождению, что причинило осужденному физический и моральный вред. В апреле этого года уголовное дело закрыли за отсутствием события преступления. Внимательно изучила постановление, обратила внимание на строчки, что сам Антонец претензий к сотрудникам не имеет. Как же так? В ответ на это Юрий уверяет, что с ним якобы вели переговоры, он согласился отказаться от претензий в обмен на что-то, но слово во ФСИН не сдержали. А теперь он хочет обжаловать решение о закрытии дела уже с воли (Антонец освободился недавно, отбыл свой срок «от звонка до звонка»).

«И что же вы теперь хотите?» - спрашиваю Антонца. Отвечает: чтобы все виновные в его муках понесли ответственность, а ему выплатили 5 миллионов морального ущерба.

Антонец живет на съёмной квартире с супругой и сыном на пенсию по инвалидности. Крошечной зарплаты жены хватает только на аренду и в буквальном смысле хлеб. Устроиться на работу Антонец не может – инвалидов-уголовников не берут. Так что у него надежда как раз эти возможные деньги от государства за перенесенные муки. Надежда призрачная, что уж там.

Три истории - разные по содержанию, но схожие по смыслу. Закон четко прописывает, в каких случаях больных людей нельзя держать за решеткой. Но чиновники на местах трактуют этот закон по-своему. То ли считают себя главными вершителями судеб, то ли просто не хотят вникать в детали. Видимо, они просто не хотят понимать: именно с малого нарушения закона в отношении конкретного человека начинается анархия и беспредел.