«Мы обсуждали с Дмитрием Бакановым, новым главой Роскосмоса, идею о том, чтобы работать с американцами по направлению космоса, — сообщил Дмитриев. — Идея по поводу совместной работы с Маском — это не просто идея по поводу Марса, а это наличие очень мощных компетенций и в Роскосмосе, и в Росатоме, которые могли бы помочь в том числе в полете на Марс...»
Что касается сотрудничества на околоземной орбите, к примеру, по перекрестным пилотируемым полетам на космическую станцию, — это одно. Но Марс! Тут надо бы понять, в чем именно будет наш интерес и чем мы сможем заинтересовать NASA. Не исключено, если речь зашла о компетенциях Росатома, то ему может быть очень интересен наш ядерный буксир «Зевс» или мини-АЭС для поддержания жизни на поверхности Красной планеты? Чтобы разобраться в этом, мы обратились к ряду экспертов по космосу с просьбой высказать свои мысли о совместном с американцами покорении Марса.
Дальний космос сможем покорить только вместе
Кандидат технических наук, член Совета по внешней и оборонной политике Андрей Ионин, давно продвигающий мысль о том, что любой проект в дальнем космосе может быть реализован только в международном формате, считает, что только совместный проект, о котором говорит Дмитриев, может дать жизнь нашим перспективным и порой очень трудно продвигаемым проектам.
— Эти проекты — проекты всего человечества, ни России, ни Китаю, ни Соединенным Штатам в одиночку не нужны, — говорит Ионин. — Но кто-то должен начать. Не секрет, что я всегда был сторонником того, чтобы совместное освоение дальнего космоса начали Россия и Китай. Но если сейчас мы стоим на пороге восстановления сотрудничества с Соединенными Штатами, то я просто уверен, что этот дуэт очень скоро превратится в трио — Китай обязательно присоединится, а за ним, уверен, и другие страны БРИКС+.
По мнению эксперта, дело требует международного участия не только из-за гигантских сумм, которые на него потребуются, а из-за необходимости прорыва в целом ряде технологий.
Мы знаем, что и наш Сергей Павлович Королев, и фон Браун в США 60 лет назад мечтали о полете на Марс и говорили о том, что он может быть осуществлен чуть ли не на горизонте 1970-х годов. Но сейчас мы понимаем, что такой проект нельзя было реализовать тогда.
— Почему?
— Потому что для него категорически недостаточно одних ракет, пусть и самых сверхтяжелых. Для него надо совершить два прорыва в технологиях. Один — в космической ядерной энергетике, второй — в биологии живого в космосе. Но прорывы такого масштаба под силу только государствам, для бизнеса они инвестиционно неподъемны, да и в этих двух метатехнологиях доверять их бизнесу просто опасно — слишком велики риски для человечества. И тогда абсолютно правильно и единственно возможно, если такие прорывные и двойные технологии разрабатывались силами нескольких государств и в рамках международного формата — для обеспечения доверия.
— Зачем это нужно России?
— Безусловно, страна поднимет свой международный статус, участвуя в столь масштабном прорывном общечеловеческом проекте. Но есть в нем и еще национальные интересы, которые для меня, как это ни парадоксально прозвучит, даже важнее.
Во-первых, в рамках такого проекта, уверен, мы можем совершить, по сути, новую (третью) индустриализацию страны, т.е. национальный прорыв одновременно в технологиях, промышленности, науке, образовании и, конечно, в обороноспособности. Во-вторых, освоить благодаря новым технологиям наши Сибирь, Арктику, которые, убежден, наше главное конкурентное преимущество в XXI веке.
— За счет чего?
— Представьте, что в рамках проекта мы разовьем компактные безопасные ядерные технологии для транспортных космических систем, систем жизнеобеспечения и промышленности на Марсе, то они прямо переносятся (кто-то скажет — коммерциализируются) в проекты освоения Арктики и Сибири. Кстати, наш Росатом уже делает компактные мобильные атомные реакторы. Аналогичная терраконверсия с автономными системами жизнеобеспечения, даже с выращиванием овощей и фруктов в Арктике по той же технологии, которая будет разработана для Марса.
И если это так, то уже сейчас необходимо создавать организационный механизм проекта, в котором три взаимоувязанные части. Первая занимается непосредственно технологиями марсианского проекта — полетов туда-сюда и освоения. Задача второй — максимизировать положительные прямые и косвенные эффекты этих инновационных и даже прорывных технологий на наши экономику, науку, образование. Третья конверсирует марсианские технологии в технологии освоения (обживания) Сибири, Арктики.
— Интересно, как представляет все это себе Илон Маск?
— Мне почему-то кажется, что примерно так он все это понимает…
Чем бить лунный козырь
Писатель и инженер Дмитрий Конаныхин связал нынешнее заявление о совместном освоении Марса с политикой.
— Если помните, в период своего предыдущего президентства Трамп громко объявил о программе «Артемида» по высадке американского гражданина на Луну и дальнейшем долговременном присутствии на нашем естественном спутнике. Это была, по сути, горячая картошка, которую схватила администрация Байдена. Но специалисты понимали, что программа «Артемида» высасывает из страны сумасшедшие деньги, и никто не был уверен, что она закончится успехом. Отказываться от нее байденовской администрации тоже было не с руки из репутационных соображений, и они тянули с ее реализацией как могли. И в 2025 году бумеранг вернулся — вновь пришедший к власти Трамп вынужден срочно принимать непопулярное решение по поводу всепланетно распиаренной «Артемиды». Просто заявить: «Ребята, мы ошиблись, у нас ничего не получилось», — это не по-трамповски, надо обязательно дать народу что-то новое, более амбициозное. И поэтому лунный козырь нужно было информационно перебить чем-то еще более грандиозным, и Маску было поручено озвучить очередную гениальную идею полета на Марс в 2029 году.
— Но ведь и он сначала продвигал идею полета на Луну на своем Starship...
— Это так. Он выиграл тендер на спускаемый лунный модуль в виде доработанного «Старшипа», перейдя дорогу динозаврам американской космонавтики, которые тоже создавали аппараты для посадки на Луну. И если честно, у понимающих людей есть большие сомнения насчет того, что «Старшип», эта 123-метровая махина, сможет сесть на Луну. Для одобрения проекта потребуется подтвердить возможность множества орбитальных дозаправок, да и непосредственно с посадкой на Луне могут возникнуть трудности — ведь там почти нет ровных площадок, на которые можно было бы посадить такой корабль. Мы видели, как небольшие аппараты заваливаются при посадке, а тут «20-этажная башня»! Ну, в общем, вы поняли — кроме Марса, космических козырей у команды Трампа больше нет. Поэтому они сейчас кричат: «Да зачем нам эта Луна, давайте сразу на Марс!» Вот откуда вся история про Марс возникла.
— Предположим. Но зачем России эта история, при том что у нас Марс еще ни разу не фигурировал в принимаемых космических программах?
— Не берусь судить, но рискну предположить, что, возможно, мы таким образом решили подыграть Трампу на его внутриполитическом поле и, если мирные переговоры будут успешными, воспользоваться возможностями американской космонавтики. Почему бы и нет?
— Если проект окажется вполне жизнеспособным, на чем может строиться наше сотрудничество?
— Маск делает хорошие ракеты (он это доказывает на деле), но американские старые дедушки-генералы и корпорации-динозавры не подпускают его к американским ядерным технологиям, а именно в них все и упирается, если мы говорим про покорение Марса и дальнего космоса. Даже если Маск отправит к Марсу «Старшипы» на своих доведенных до совершенства двигателях «Раптор», гигантские медленные ракеты все равно будут очень долго туда добираться, подвергая воздействию космической радиации сидящих внутри корабля людей. А если мы предложим наш ядерный буксир «Зевс» на новейших электроплазменных двигателях, он сможет доставить людей к Марсу значительно быстрее. Если же говорить о покорении Солнечной системы дальше Марса, то ядерные технологии вообще не имеют альтернативы. И та же сверхтяжелая ракета Илона Маска, состоящая из разгонной ступени Superheavy и корабля Starship, вполне могла бы запустить ядерные планетолеты, подобные нашему «Зевсу», уже в сборе, что неплохо.
— Но готовы ли мы делиться технологиями?
— Почему мы должны обязательно делиться технологиями? Мы говорим им условно: у нас есть «Зевс», а вы хорошо научились запускать сверхтяжелые ракеты. Получается такая неплохая синергия, полезная обеим сторонам. Но при этом никто ничем делиться не обязан. Думаю, наш президент, без которого подобные заявления о совместном освоении Марса были бы невозможны, все это хорошо понимает.
По словам Кирилла Дмитриева, обсуждения русской марсианской идеи с Илоном Маском начнутся уже в ближайшее время. Вот там и посмотрим, кто какие надежды на нее возлагает.
Обсудить