Ночью двое москвичей, офицер запаса Александр Грецкий и действующий военный Александр Ипатов, прошли километры вдоль железной дороги и на слабый шепот «мама» нашли подростка живым. Врачи говорили, опоздай спасатели еще на пару часов — исход был бы трагическим.
Сейчас Артем в реанимации. Полиция разбирается с компанией зацеперов. А жители Бирюлева просят представить спасателей к наградам.
Сами же мужчины только плечами пожимают: «Как можно поступить иначе?»
Мы поговорили с Александром Грецким — одним из тех, кто нашел Артема.
Александр — бывший военный. После выхода на пенсию ушел в сферу недвижимости. Сейчас мужчину называют героем.
— Большинство людей чаще проходят мимо чужой беды. Меня не касается и ладно. Почему вы не прошли?
— Спорный момент. Как это меня не касается? У меня у самого сын почти ровесник того парня. Ему сейчас 13, скоро 14. Когда понимаешь, как растил, воспитывал своего… В общем, для меня все дети одинаковые. Я не мог просто лечь спать, зная, что Артем где-то лежит и, возможно, жив. В чатах же писали, что он под вагоны попал, что хруст был. Я ждал, что начнутся организованные поиски, оставил свой номер… Но в этой истории больше отличился мой друг Александр Ипатов, который взял на себя большую часть пути.
5 октября вечером я ему позвонил: «Сможешь?». — «Смогу». Он поехал неподготовленным, ни поесть, ни попить толком не успел, не оделся нормально. По итогу он отслеживал самые сложные участки, где ночью легко самому ноги переломать, там огромные овраги, валяется бетон.
«История мутная, надо разбираться»
— Давайте сначала. 5 октября в районном чате появился пост о пропаже подростка?
— За день до этого я подписался на телеграм-канал «Бирюлево». Сын показал, мол, там полезная информация по району. Думал, отслеживать там, когда что-то начнут перекапывать или перекрывать дорогу. На следующий день вижу пост: 3 октября пропал парень из Бирюлева. Указан номер дома, телефон мамы. Я связался с ней. Пришел к их дому, думал, уже кто-то собирается искать. Никого. Мама сказала, что искать никого не надо, якобы сына видели на районе. Но, скорее всего, это писали те самые зацеперы с закрытых аккаунтов. Видимо, испугались. Кстати, у мамы я поинтересовался, был ли ее сын зацепером — такая информация проскальзывала в чате. Она ответила, что не был, эту версию можно не проверять.
Вообще, история мутная, надо разбираться, Следственный комитет подключать. Я даю интервью, чтобы дело не спустили на тормозах. Необходимо провести тщательное расследование, почему у парня была челюсть сломана, почему мы его нашли почти голым, где его телефон? И почему всё замалчивали, еще и угрожали тем, кто помогал в поисках?
— Что было после разговора с родителями?
— Я вернулся домой. И в районном чате появились скриншоты из соцсети — видео, где пропавший и еще ребята несутся на «Ласточке». Подписи типа: «Мы летим 160, я на руфе…», «хруст будто банку переехало», «кричат, что … (фамилия Артема) нет», «через 8 минут заход в Клин». Дальше посыпались комментарии, кто погиб? Ответили, что Артем сорвался. И понеслось обсуждение.
Это видео скинул пятиклассник, друг Артема Дмитрий (имя изменено). Когда он увидел фото Артема, расплакался, так как был его другом, хотя и помладше. Он зашел в соцсеть под ником «Ахмед», боялся, что его вычислят и побьют. Потом ему пошли реальные угрозы. Он собирал информацию, стал искать правду в мутной воде. В чате на него наезжали: «Кто ты такой? Что несешь? Никто не погиб!». Вероятно, те, кто знал о случившемся, заметали следы. Я почувствовал, что копать надо в эту сторону. Стал переписываться с Димой. Встретиться он отказался, боялся. Но писал всё, что узнавал.
«Думал, хотя бы тело найти»
— Вы своими соображениями поделились с полицией?
— В полицию не дозвонился, все время было занято. Да и смысла не было, понимал, как работает система, им сначала надо было проверить информацию. А времени не было, световой день заканчивался. Я позвонил в «ЛизаАлерт». Мне сказали, что пока поиски начать не могут, надо проверять данные. Скорее всего, отложат до утра. В полиции тоже ждали приказ утром. А я боялся, что у парня шансов немного, один из тысячи выживает. Думал, хотя бы тело найти, не дай бог дикие звери что-нибудь сделают… Маме будет еще больнее. Спать все равно не мог. Позвонил другу: «Пойдешь?». — «Через десять минут выхожу».
Мы прыгнули в машину, поехали в Солнечногорск. Там искали отдел полиции, хотели сообщить о себе, чтобы нас не задержали на путях. Всё оказалось закрыто. На вокзале тоже никого. Подошли к местным таксистам, чтобы понять, как действовать самим. По сути, ведь лазить по путям — незаконно. Водители рассказали про перегоны, рельеф. Мы на листке буквально школьную задачу решали: рассчитывали скорость поезда, как движется, вычисляли время, где состав мог оказаться через восемь минут. По нашим подсчетам, единственная остановка на перегоне — станция Покровская. Значит, искать после нее надо, там пацан упал. От Покровской и пошли. Сначала прятались, боялись, что нас увидят и задержат. Пока будем разбираться, потеряем время.
«А если он где-то сидит и стонет от боли?»
— Как проходил поиск?
— Ипатов больше шел. Я периодически перегонял машину, чтобы потом не возвращаться. Думал, если найдем парня, тащить далеко нельзя. Местность там адская: огромный склон, сверху на высоте на бешеной скорости несется поезд, внизу — деревья, овраги, борщевик, бурелом, старые столбы, заросли. Пробирались зигзагами, километр могли обследовать до часа. Саша в темноте одной рукой держал телефон-фонарь. Снимал на случай, если понадобится. Реально сложно было. Повторюсь, Саша взял на себя основную нагрузку. На следующий день слег с температурой: там ведь то мокрый от пота, то мерзнешь, то снова потеешь.
— Вы шли в темное время суток?
— Ночью. 5 октября около 22.00 мы уже были там, а нашли Артема около 3.50. Получается, трое суток он там пролежал.
— Как нашли подростка?
— К платформе Стреглово мы пришли уже вымотанные, сил не осталось. По моим ощущениям, даже спортсмены с трудом осилят этот путь. Нам приходилось бегать вверх-вниз, через камни прыгать, в любой момент могли ногу сломать. Там еще люки дренажные из бетона. У них крышки заросли травой. Наступаешь туда, и нога на полметра улетает. Мы опасались, что нога в люке останется, а там и до перелома недалеко.
Но самый сложный участок ждал нас впереди, так предупреждали таксисты. И вот на Стреглово мы стояли и смотрели друг на друга. Саша говорит: «Мне утром на службу», он военный. Я ему: «Сань, а мы сможем вот так уехать, когда остался последний отрезок?» Он: «А если парень где-то сидит и стонет от боли? Представляешь, вдруг он недалеко?» — «Ну все, погнали». Неожиданно силы откуда-то появились.
Я шел по низу, по оврагу, там чуть легче, Саша сверху прочесывал больше территории, отставал от меня немного. Минут через 10–15 я услышал хруст веток. Подумал — зверь. Раньше между нами на перегоне что-то большое тоже пробегало. Страшно, медведи в Подмосковье бывают. Я напрягся, крикнул, чтобы отпугнуть. И вдруг слышу тоненький писк, будто щенок скулит. Подумал, что лисенок. Снова крикнул. И услышал: «Ма-ма». Побежал на звук. Кричал: «Артем!». Издалека увидел силуэт.
Артем находился в полусидячем положении, одной рукой опирался, другая была синяя, изогнутая, видимо, сломанная. Он был в майке и трусах. Я сначала не поверил, что это он, решил, что над какой-то девушкой надругались. Спросил: «Артем, это ты?» Он повернулся: «Свои».
Я укутал его курткой, он попросил пить и есть. У нас ничего не было, сами пить хотели. Да и ему нельзя было. Я знал, что трогать, шевелить нельзя до приезда следователей и врачей. Он жаловался, что очень болят ножки. Я обмотал их кофтой, он просил их растереть: «Вот ту ножку больше».
Крикнул Саше, так он был далеко, а на путях звук странно разносится, друг друга не слышно. Мне приходилось сильно орать, чтобы он услышал. Наконец увидел его фонарик. Он прибежал. Я уже вызвал «скорую» и полицию. Попросил Сашу бежать к станции, искать проезд для «скорой» через лес.
«Переживал, что мама отругает»
— Вскоре подоспели еще ребята из «ЛизаАлерт». Отметьте этих двоих в материале. Они, скажем так, вне системы были, не стали ждать утренней отмашки для поиска. У одного позывной «дядя Саша», он командир отряда. Второй — Юра. Оказывается, они все время шли где-то рядом по нашим следам, просто мы не знали друг о друге. Они тоже говорили, что не смогли пройти мимо этой истории. Парни очень помогли с эвакуацией пострадавшего. Вскоре подоспели полицейские, врачи — молодые, быстрые, сработали командой. Артема повезли в Клин. Мы попрощались.
— Вы успели поговорить с Артемом?
— Он переживал, что мама отругает. Я успокоил: «Поправишься, поедем в ресторан. Соберем всех: маму, бабушку, Диму». И надо отметить пятиклассника Диму, который под ником «Ахмед», по сути, противостоял системе. Благодаря его наводкам мы и нашли Артема. И, конечно, моего друга Сашу Ипатова. Еще один мужчина помогал. Напишите, Никита из уголовного розыска Бирюлева Восточного. Он знал, что мы выехали, направлял нас, говорил, что у них тоже согласования идут: «Пока действуйте сами, утром начнем обследование».
«Взрослые знали и молчали»
— Вы сказали, что Артем был почти без одежды, без телефона. Не спрашивали его, где вещи?
— Да, при нем не было телефона и одежды. Челюсть была сломана. Если ударился головой, могла быть ссадина, но челюсть? Я его не спрашивал ни о чем, что касалось этой трагедии, не хотел травмировать еще раз. Говорил об отвлеченном: где живу, как потом сходим в ресторан, поиграем. Кстати, держался он как взрослый мужик, даже шутить пытался. Хотя представляю, как ему тяжело было, жесть просто.
— Выходит, он пролежал около железной дороги трое суток. Почему его никто не заметил?
— У меня тот же вопрос. Сейчас такие времена, что обязаны периодически обходить территории. Он лежал у трансформаторной подстанции, трава вся вымята. Днем его видно было бы издалека. При хорошей видимости я бы этот отрезок за 2–3 часа прошел. Это ночью видишь метр от себя, любой лист дает тень, поэтому приходилось каждый метр прочесывать.
— Тех зацеперов, что были с Артемом, нашли?
— Их опросили. Думаю, отпустили. Вроде есть информация, что с ними Артем познакомился месяц назад. Общие знакомые писали в чате, что они плохие люди. Но это и так понятно. Кстати, об этой ситуации знали еще и взрослые. Есть скриншот переписки, где женщина рассказывает, что ее дочь якобы все знала, но запретила ей говорить, чтобы не навлечь больших проблем. То есть взрослые были в курсе и молчали, пока ребенок умирал. Вот так и живем. Поэтому нужна огласка этому делу и нормальная профилактика зацепинга. Решается всё просто: патрули, серьезные штрафы для родителей, тысяч пятьдесят, общественные работы. Тогда, когда сын попросит: «Мам, нужен новый телефон», пусть услышит: «Извини, мы штраф платили, будешь без нового телефона, кроссовок, футболок». Есть разные меры, лишь бы это прекратить. У нас, говорят, в Бирюлеве катаются открыто. И в те же дни еще парень погиб, из Царицына. Несколько смертей произошло буквально подряд. Напишите: нам, взрослым, непонятно, почему почти через день происходят такие трагедии. Как-то надо искоренять эту заразу.
Обсудить