– Расскажите, как девочка получила такую серьезную травму? Вилы прошли через всю голень – значит, она не просто случайно наступила на них…
– Я понял так, что это гиперактивный ребёнок. Она не в первый раз получает травму, но не такую серьёзную. Девочка находилась с бабушкой в сельском домике, там стоял какой-то инструмент, лопаты и вилы. На улице располагается деревенский туалет. Она, судя по всему, бежала туда, прыгала, задела ручку вил и на них упала.
– В каком состоянии была девочка, когда вы приехали?
– Ей было больно просто пошевелиться, она стояла в полусогнутом состоянии. У родственников тоже шок – представляете, ребенок глаза закатывает, они не понимают, то ли она сознание теряет, то ли умирает. Мы старались психологически поддержать, говорили, что все хорошо будет, что надо сейчас успокоиться.
– Какие действия вы предпринимали, чтобы обеспечить безопасность ребенка до приезда врачей?
– Мы накрыли её тёплыми вещами – через некоторое время в результате болевого шока могло начаться переохлаждение. Тем более, что девочка была очень легко одета – видно, выскочила из дома на пару минут. Пока ждали врачей, пострадавшей стало плохо, она потеряла сознание из-за шока, холода и перенапряжения в неудобной позе. Тогда мы подготовили место и зафиксировали девочку, чтобы больше травм не было.
– Насколько этот случай считается сложным для профессионалов вашей структуры?
– Случай непростой, потому что речь идет о ребенке. Здесь вся икроножная мышца левой голени была проткнута вилами. У девочки, естественно, болевой шок, двигаться она не могла. Плюс предмет трогать нельзя, потому что может начаться сильное кровотечение. То есть, если пытаться вытащить инородное тело, можно нанести ещё большую травму. И наша главная задача заключалась в том, чтобы следить за состоянием девочки. Если начнётся кровотечение – остановить его. Кровотечения сильного, к счастью, не было – вилы не попали ни в вену, ни в артерию.
– Что было потом?
– Бригада «скорой помощи» приехала, обезболили подростка. Мы с помощью специального инструмента отрезали часть этих вил. Остался один штык в голени, пострадавшую положили на носилки и транспортировали в карету скорой помощи, отправили в больницу. Отец и бабушка поехали вместе с ней.
– А вообще часто сталкиваетесь с необходимостью таким образом детей выручать?
– Да. Бывают разные ситуации, в том числе и курьёзные. Как-то раз пятилетний малыш надел ободок от унитаза себе на голову. И не смог снять. Вот нас и вызывали, чтобы мы помогли. Но часто и драматические ситуации случаются. Зацеперы, например, получают тяжелейшие травмы. Бывает такое, что человек с тобой спокойно разговаривает, а у него уже травмы, несовместимые с жизнью. И он этого не понимает, пока адреналин работает.
– И как справляетесь вот с таким? Бывают сильные эмоциональные всплески после таких выездов?
– Естественно. Просто ситуация такова, что нам надо выполнить нашу задачу, не думать об эмоциях. Да, надо помочь человеку, уменьшить поражающие факторы, подготовить его к эвакуации. Конечно, самые тяжёлые случаи, когда дети получают травмы, тем более когда погибают. Это противоестественно. Привыкнуть к этому нельзя – можно лишь на время включить какую-то защиту.
– Как можно уменьшить количество таких трагических случаев, чтобы те же дети меньше страдали?
– Надо жить по принципу: «Спасение утопающего — дело рук самого утопающего». Очень часто в нашем комфортном мире создаётся иллюзия, что кто-то к нам придёт на помощь, что мы полностью защищены. Особенно у детей с минимальным жизненным опытом. Подчеркиваю, защищенность – это иллюзия. Поэтому первое правило, как я вижу – погружение в реальный мир, не виртуальный. Это могут быть походы, какие-то полевые лагеря, где ребенок сталкивается с какими-то трудностями и уже совершенно по-другому начинает относиться ко всему. Так, горячая вода, тепло – это и благо, и то, что может представлять определённую опасность.
Обсудить