«О детях надо было думать раньше». «Хватит прикрываться детьми!» Такие фразы часто звучат на суде над женщинами, которые просят дать им отсрочку исполнения наказания до достижения ребенком 14-летнего возраста. Их произносят потерпевшие, прокуроры и сами судьи. Кажется, люди в мантиях не особенно верят, что провинившиеся матери исправятся и на свободе будут заниматься своими детьми. И не всегда это правильно. Ведь женщины, которым дали шанс, в большинстве своем его использовали — и себя спасли, и своих детей.
Обозреватель, член СПЧ вместе с экспертами изучила истории семей, которым повезло с отсрочкой, и разобралась, кто и как за ними «присматривает».
Отсрочить — не равно «простить»
«Не в жестокости, а в неизбежности наказания заключается один из наиболее эффективных способов предупредить преступления», — писал философ-правовед эпохи Просвещения Чезаре Беккариа. И этот принцип (неотвратимость наказания) являлся и до сих пор является одним из главных в уголовной политике разных государств. В нашей стране его немного «подвинули» идеи гуманизма. Еще в Уголовном кодексе РСФСР от 1960 года появились две важные статьи: 46-я — «отсрочка отбывания наказания» и 52-я — «освобождение от уголовной ответственности с передачей на поруки». Что интересно, отсрочка предусматривалась в отношении осужденных беременных женщин и женщин, имеющих детей в возрасте до трех лет, кроме осужденных к лишению свободы на срок свыше пяти лет за тяжкие преступления против личности.
С тех пор прошло 65 лет. И в современной России на поруки не передают, но зато отсрочка полагается женщине вне зависимости от тяжести преступления и вплоть до достижения младшим ребенком 14 лет. В конце прошлого года Верховный суд России разработал законопроект, который еще больше расширяет возможности для предоставления родителям отсрочки. Но, как и прежде, давать ее или не давать — воля суда.
«Я принципиально против отсрочки», — заметил однажды один из бывших федеральных судей на научной конференции. Юрист считает, что ее применение порождает безнаказанность и, соответственно, рост преступности. Криминологи утверждают: это не совсем так. Дело в том, что в период отсрочки человек хоть и не отбывает наказание, но при этом находится «под наказанием». Над ним нависла тень меча, который может опуститься на голову в любой момент. И каждый, кто получил отсрочку, знает: в случае нарушения закона он точно и надолго отправится за решетку.
Многие юристы убеждены: институт отсрочки отбывания наказания связан с необходимостью защиты интересов не только потерпевших, но и несовершеннолетних детей виновного.
И важно, что получившие отсрочку не остаются без присмотра — за их поведением следят уголовно-исполнительные инспекции. Где-то лучше, где-то хуже, но следят. И в абсолютном большинстве родители используют шанс.
Вообще психологи-педагоги уверены: на расстоянии, находясь в местах лишения свободы, быть родителем трудно. Ведь в таком случае мама или папа видит ребенка редко — на свидании или по видеосвязи.
— Такое общение носит ситуативный характер, — комментирует эксперт Елена Беркута. — Связь с родителем непрочная, только тогда, когда разрешат. И совсем другое родительство при постоянном взаимодействии с детьми — решении бытовых вопросов, школьных домашних заданий. Тут формируется длительная, прочная связь. При такой связи дети всегда могут поделиться с родителями своими переживаниями, горестями, радостными моментами, когда у них есть в этом потребность. При такой связи дети чувствуют себя любимыми и значимыми, ощущают себя в безопасности. Так что отсрочка полностью в интересах детей. Кстати, ее по закону могут дать не только женщине, но и мужчине, в случае если он отец-одиночка.
Елена работает с такими родителями в Мурманске. Местное УФСИН заключило соглашение с городским социальным центром. В итоге начиная с 2012 года родителей, получивших отсрочку, уголовно-исполнительные инспекции направляют к ним. В центре разрабатывают для каждой семьи индивидуальный план помощи. Ни один родитель, который попал к ним по направлению УФСИН, не нарушил ограничения отсрочки и за решетку не попал. Но главное, что мама или папа спасли своих детей — от одиночества, болезней и криминального мира.
Три истории спасения
История мамы Ани и ее сына Димы.
— Одна из мам с отсрочкой исполнения наказания, назовем ее Анной, была рядом со своим ребенком-подростком Димой в тот момент, когда он оказался в беде, — рассказывает Беркута. — И благодаря маме его удалось спасти.
Дело было так. Во время прогулки Дима с друзьями заметил старый автомобиль. Машина казалась брошенной. Ребята без труда забрались внутрь. При обследовании бардачка подростки нашли спички и решили поджечь какие-то листовки. Бумага вспыхнула и начала гореть гораздо быстрее, чем они рассчитывали. В панике подростки попытались выбраться из машины. Однако двери заклинило. По счастью, выбраться удалось всем, никто не погиб. Вызванные прохожими пожарные огонь потушили, но сотрудники полиции, как положено при совершении хулиганских действий, передали дело в комиссию по делам несовершеннолетних.
— Всем участникам грозила постановка на учет, несмотря на то, что ущерб за автомобиль найденному владельцу был возмещен, — продолжает эксперт. — Анна очень испугалась за сына, ведь он мог задохнуться в этой машине. Перспектива постановки на учет в комиссии по делам несовершеннолетних пугала не меньше. Женщина обратилась за помощью к нам. И мы провели работу как с Димой, так и с Анной. Психолог помог Анне снять тревожность. В разговорах с сыном Анна нашла самые нужные на тот момент слова, чтобы показать ему, как он ей дорог, как важно делать в жизни правильный выбор, каким бы трудным он ни казался. Специалист по социальной работе объяснил, что делать, чтобы сына не поставили на учет. Дима в итоге прошел подростковые тренинги, направленные на профилактику совершения противоправных деяний, на выработку умения сказать «нет», выстраиванию конструктивных коммуникаций. На заседание комиссии по делам несовершеннолетних Дима пришел вместе с мамой. На вопросы членов комиссии он отвечал открыто, правдиво и с чувством раскаяния. Выступила и мама. Она пояснила, что провела с сыном беседу и уверена, что постановка на учет ему не требуется. Анну поддержали и Димины учителя, дав ему положительную характеристику. В итоге Дима избежал постановки на учет. Подросток выполнил все данные на заседании комиссии по делам несовершеннолетних обещания. Эта история противоправного действия осталась единственной в его жизненном опыте.
История мамы Елены и ее дочери Наташи.
Наташа — особенный ребенок, ей вдвойне нужна поддержка и забота мамы. Девочка с трудом могла передвигаться. Ей была показана дорогостоящая операция, но маме Елене было не до этого, она совершила преступление. Наташу собирались отправить в специализированный интернат для детей-инвалидов. Но суд дал Елене отсрочку.
— После оглашения приговора Елена осознала, что Наташа — это ее единственная ценность. А мы подсказали Елене, как добиться внеочередной квоты на операцию для Наташи. После операции наступил длительный процесс реабилитации. Елена сражалась за дочь с упорством олимпийского спортсмена. Кропотливая работа увенчалась успехом: Наташа смогла самостоятельно ходить. Девочка начала обучение в специализированной коррекционной школе, а спустя время даже стала ходить в бассейн и участвовать в соревнованиях. Пройдя тяжелый путь, мама и дочь стали настоящими друзьями. Сейчас они с удовольствием проводят время вместе, смеются, фотографируются, посещают культурные мероприятия, ездят в отпуск. Страшно представить, что без участия мамы ребенок мог навсегда остаться в государственном учреждении.
История мамы Ирины и сына Алеши.
Алеша занимался с логопедом в детском саду, но там настаивали на его переводе в специализированное учреждение. И тут мама Ирина попала под уголовное преследование. Суд учел состояние ее сына и дал отсрочку.
— Мама обратилась к нам, мы нашли нужных специалистов для ребенка. Ирина вместе с сыном трудилась над развитием речи, памяти, внимания, мышления. Они посещали коррекционные занятия, делали много упражнений на дому. Методичная кропотливая работа не пропала даром. Первого сентября Алеша пришел в первый класс обычной общеобразовательной школы. Если бы мама не получила отсрочку, он наверняка бы попал в коррекционный класс.
Таких историй на самом деле много.
«Мама ошибку исправит»
— Отсрочка дает шанс родителю пересмотреть не только свои отношения с детьми, но и взгляды на свою жизнь в целом, — говорит Наталья Кудрановская, через которую прошли сотни родителей с отсрочкой. — Кстати, большинство родителей становятся активными участниками программ, тренингов по повышению родительских компетенций в вопросах воспитания и развития детей. Если бы в прошлом они знали о существовании таких занятий, то многое бы в их жизни сложилось иначе.
Как известно, самые хорошие родители — те, которые сами реализовались и избавились от старой боли, которая чуть не привела их в тюрьму. Так что, как в правилах безопасности при полете, «надеть маску надо сначала на себя, потом на ребенка».
— Основная проблема у родителей — трудоустройство, — продолжает Наталья. — Затем — отсутствие понимания со стороны близких людей, настраивание родственниками детей против них из-за судимости. Если позволите, приведу несколько примеров из нашей практики. Молодая женщина Светлана получила судимость за хранение и распространение психотропных веществ. Суд дал ей отсрочку, учел, что у нее двое маленьких детей. Проблема была в том, что она, не справляясь с ударами судьбы, постоянно срывалась и употребляла запрещенные вещества. Так что самым важным было справиться с этим. Светлана прошла лечение от зависимости, вышла в стойкую ремиссию. Тренинги на развитие семейных компетенций научили ее быть заботливой мамой. Мама самой Светланы впервые в жизни повернулась лицом к дочери. Она тоже прошла тренинги в Центре и взяла на себя заботу о внуках. Это позволило Светлане выйти на работу. Сначала в клининг, затем — продавцом в магазин. Всегда радует, когда родственники, которые отвернулись в самый тяжелый момент, возобновляют общение и начинают помогать женщинам в воспитании детей. Так, кстати, произошло еще с одной нашей подопечной — с Алёной. Когда она к нам обратилась, ей не помогал никто. Она зарабатывала на жизнь, работая неофициально, и воспитывала маленькую дочь в одиночку. Мама Алёны прекратила с ней общение, когда молодая женщина получила судимость. С нашей помощью женщина устроилась на работу официально, с «белой» зарплатой и соцпакетом, оформила пособие как мать-одиночка, дочь пошла в садик. Увидев такие перемены, мать Алёны изменила отношение к дочери и стала помогать растить внучку.
В других центрах пробации рассказали, что родители с отсрочкой часто не понимают простых вещей: надо ли ребенку рассказывать о совершенном преступлении? О том, что вообще произошло с мамой или папой? Надо ли объяснять, что это вообще такое «отсрочка»?
— Детям всегда нужно говорить правду. Только рассказывать ее надо с учетом возраста детей и особенностей их развития. Вообще, с какого момента рассказывать детям о противоправных нарушениях родителей, решается в каждом случае индивидуально. Общих правил нет. Главное, повторюсь, обманывать нельзя. И если семья самостоятельно с этим вопросом не справляется, на помощь придет психолог. А делать акцент на отсрочке только из-за того, что есть ребенок, не нужно. Можно сказать о том, что дан шанс изменить жизнь, выстроить крепкие связи с детьми.
«Тетенька правозащитник, помогите, чтобы маме дали отсрочку», — написал мне в соцсетях 12-летний сын блогерши, которую осудили на 5 лет. Отсрочку ей в итоге не дали, и это было вполне ожидаемо: женщина получила срок не за что-нибудь, а за жестокое обращение с детьми.
Но огромное количество осужденных по другим статьям женщин были на момент вынесения приговора прекрасными, заботливыми родительницами. Почему им отсрочку не дают? Судьи в кулуарах говорят, что не уверены в их исправлении, а помогать им особенно некому. Экспертов, которые ведут семьи с отсрочкой, по всей стране единицы. Вступивший в силу закон о пробации, надеюсь, это исправит. В московском центре постпенитенциарной пробации готовы работать с такими семьями. Только пока ФСИН ни одну семью к ним не направила...
Обсудить