«Украли и вывезли»: мать полтора года не может вызволить несовершеннолетнего сына из Сирии

Салеху, сыну Валерии Осокиной, 8 лет. По данным матери, мальчик в последнее время находился в городе Идлиб, откуда родом его отец. Для понимания, это территория, которую до свержения Башара Асада и захвата Дамаска контролировала протурецкая оппозиция и запрещенная в России террористическая группировка «Хайат Тахрир аш-Шам».

А теперь, с чего все началось.

Валерия родом из Латвии. В советское время в Ригу перебрались ее родители. Оба оставили себе российское гражданство. Дочь получила статус «негражданина» Латвийской республики.

В 2014 году Валерия вышла замуж за сирийца Мухаммеда. В Греции совершила «нихак» - мусульманский обряд бракосочетания. В 2016 году родила.

Семейное счастье продлилось недолго. Через полтора года после рождения сына, мужу Валерии предъявили обвинение в нелегальной перевозке беженцев из стран Ближнего Востока. Мужчину осудили на 5,5 года.

- Я ничего не знала об его деятельности, думала, занимается перегоном машин, - вспоминает собеседница. – После того как его посадили, я вернулась в Латвию. Муж дал развод по мусульманским обычаям и наше общение фактически прекратилось. Он лишь раз в 2-3 месяца звонил, ругался, оскорблял меня. Ребенком не интересовался, хотя я не ограничивала общение. Но ни он, ни его родственники не горели желанием контактировать с мальчиком.

За полгода до освобождения Мухаммед сменил гнев на милость, связался с бывшей женой, каялся, признал ошибки, выразил желание увидеться с сыном.

К тому времени Валерия второй раз вышла замуж, родила дочь: «Когда Мухаммед вышел из тюрьмы, стал регулярно звонить, общаться с сыном. Жил он в Греции, выехать оттуда не мог, у него стоял запрет покидать страны».

Летом 2023 года Мухаммед пригласил в гости семью экс-супруги, чтобы пообщаться с сыном. Заодно предложил мужу Валерии работу на стройке в Греции.

- Первые два дня он проявил себя с лучшей стороны. Казался заботливым папой, чуть ли не с ложечки кормил сына, целовал, обнимал, на руках носил. Я думала, у человека что-то щелкнуло в голове, он поменялся. И предположить не могла, что он вынашивал хитрый план и все действия спланировал до мельчайших деталей.

На третий день пребывания в Греции Валерия с бывшим мужем и нынешней семьей отправились на пикник у подножия гор.

- Мухаммед отошел прогуляться с сыном вдоль ручейка. В какой-то момент я их потеряла из виду, - вспоминает женщина. – Набрала ему. «Мы тут за углом, рукой тебе машем, не видишь нас? - искренне удивился Мухаммед. - Скоро вернемся, побудем наедине немного с ребенком». Чуть позже он снова позвонил и предупредил, что они зашли в магазин. Спрашивал, что купить: салфетки, сок? Вел непринужденный разговор, я даже не чухнула, что таким образом он тянул время. Вот так он выкрал ребенка буквально из-под носа. Больше я сына не видела. В тот же день Мухаммед прислал мне видео, где сын сидел в лодке.

Салеху на тот момент было 7 лет: «Мухаммед по сути ему чужой человек, они даже общались через переводчик. Сын не знал арабского, его отец не говорил по-русски».

- Мы сразу обратились в полицию, - продолжает Валерия. - Но в Греции есть негласный закон: детей начинают искать на пятые сутки. Потому что греки и гречанки после ссоры часто забирают ребенка и уходят в неизвестном направлении. Через несколько дней возвращаются. Я кричала, умоляла помочь нам, объясняла, что мы не граждане Греции, тут другая ситуация. Просила предупредить береговую охрану, чтобы моего ребенка не вывезли из страны. Грекам не сделали ничего, чтобы предотвратить похищение.

«Боится отца»

Валерия предполагает, что сына по морю вывезли в Турцию, а потом переправили в Сирию: «Так как бывший муж ранее занимался перевозкой беженцев, он знал все нюансы нелегального бегства. Документов на сына у него не было, да и он сам нарушил закон, покинув Грецию».

- Через пять суток греческий прокурор выдал международные ордер на арест Мухаммеда, сына и отца занесли в базу Интерпола. Но в Сирии одно врем не было доступа к сети Интерпол. Сомневаюсь, что сейчас система работает. А ребенка по шариатскому суду могут оставить бывшему мужу. К тому же, у него там живут родственники, которые присматривают за Салехом.

В Латвии Валерия тоже обратилась в суд. Но заседание по основному делу постоянно перекладывается: «У них первое подобное дело, они боятся брать ответственность. Мухаммеду отправляют повестки, надеются, что он проявится. Я объясняю, что человек находится в международном розыске, он не приедет сюда, хоть 150 тысяч повесток вышлите».

О том, что сын находится в Сирии, Валерия узнала от бывшего мужа, который иногда выходит на связь.

- Поначалу он просил выкуп за ребенка. После этого разговора мне удалось переквалифицировать дело с самоуправства на хищение несовершеннолетнего с целью выкупа и шантажа. Жили они в Идлибе, на территории, которая была неподконтрольна Дамаску. Ребенок вроде даже ходил в школу. Но мне казалось, что отец готовил из него боевика. Присылал мне видео, где сын бегает с автоматом Калашникова, учится стрелять, перекатываться по земле.

Узнать настроения сына у Валерии получилось лишь однажды: «Мухаммед давал мне общаться с сыном, но контролировал разговоры. Как-то меня получилось спросить ребенка на русском: ты боишься при нем говорить? Он ответил утвердительно. И попросил: «Найди меня, мама». Я поняла, что Салех боится собственного отца, подстроился, чтобы выжить.

«Останови эту войну»

Валерия уверена - Мухаммеду сын не нужен: «Ребенок для него лишь инструмент мести. Он обещал до конца жизни сводить со мной счеты за то, что я не дождалась его из тюрьмы. Говорил, что я никогда не увижу сына. Ребенка убеждает, что я ему не родная мать. Скорее всего, в Сирии он оформил себе и сыну новые документы, за деньги там это сделать не проблема. Я была в Ливане и знаю, что такое восточные страны. Вероятно, фамилию сына он поменял. В интерполе сын проходит под моей девичьей фамилией «Овчаренко». Бывший муж в Европе проходил, как Рами Баракат. Но настоящее его имя Мухаммед Салех Баракат, которое он, скорее всего, восстановил».

После последних событий в Сирии, бывший муж Валерии проявился.

- Когда началась бомбежка, они сбежали из Идлиба. Укрылись в христианском монастыре Алеппо. Так как я русская, он мне зачем-то писал: «Останови эту войну!». Что я могла ответить: это не моя война, я ее не начинала и заканчивать не собираюсь.

- Вы пытались сами поехать в Сирию?

- Однажды договорились, что он отдаст ребенка, но я сама займусь его перевозкой из Сирии. Но дело в том, что город, где они жили, находился на территории боевиков, он был неподконтролен государству. Чтобы вывести оттуда ребенка, нужно было заплатить. Я согласилась. Но в последний момент, Мухаммед передумал. Визу в Сирию мне тоже выдали не сразу. Первый раз отказали. Видимо, побоялись, что если я каким-то чудом попаду в Идлиб, то меня оттуда не выпустят. Ехать туда одной опасно. Без сопровождающих и охраны, простой человек в то место не попадет.

- Вашу историю освещали в латвийские СМИ?

- Один раз через знакомых удалось пробиться к местным журналистам. Написали куцую информацию обо мне. Получилось настолько размыто, что вряд ли кто-то понял, о чем речь. На публикацию никто не обратил внимания.