01:40, 07 августа 2025

Трамп кует новую власть, выбивая табуретку из-под ФРС

Профессиональная эпатажность многих популярных фигур порой заставляет забывать, что политик — не содержание общественного развития, а лишь его симптом, подобно тому как управленец , каким бы профессиональным он ни был, — не явление как таковое, а только функция управляющей системы.

Читать на сайте

В частности, триумфально вернувшийся к власти в США и немедленно начавший ее кромсать Трамп — лишь представитель качественно нового гегемона (еще не успевшего вызреть в его первый срок, из-за этого обернувшийся фальстартом): цифрового капитала, взявшего в союзники традиционных производителей. Интересы этих двух групп — максимальная стабильность и предельное расширение пространств, живущих по единым правилам, — объективно противоположны столь же объективным интересам прошлого гегемона — финансовых спекулянтов.

Последние зарабатывают на непредсказуемых для профанов колебаниях рынков и потому нуждаются в максимальном дроблении власти как по функциям (отсюда пресловутая теория «сдержек и противовесов» и искусственное раздробление единой по своей природе власти на три ветви, обреченные вечно грызться между собой), так и в пространстве (чтобы власть легче управлялась извне, самими финансовыми спекулянтами для обеспечения волатильности).

Интересно, что обслуга финансовых спекулянтов, по инерции именуемая «либералами», при всяком удобном и неудобном случае старается как можно более наглядно демонстрировать свою финансовую безграмотность и, в частности, непонимание значения этого нейтрального (разумеется, за пределами сторонников директивного назначения цен) термина. Когда свое невежество таким образом подчеркивают журналисты, специализирующиеся на бизнесе, и в особенности на финансах, его можно списать на общее одичание и даже крах вытесняемого искусственным интеллектом ремесла. Но когда это же невежество изо всех сил выпячивают руководители центробанков как регуляторов национальных финансовых систем — это доказывает сохраняющуюся влиятельность финансовых спекулянтов, так как для их обслуги, формально призванной регулировать их, постоянная демонстрация своего невежества остается, по всей видимости, категорическим условием сохранения работы.

Позволю себе в связи с этим напомнить жертвам ЕГЭ общеизвестное и самоочевидное: финансовые спекуляции — это краткосрочные (менее года) операции на финансовых рынках, а спекулянты — специализирующиеся на таких операциях участники данных рынков.

Содержание всех «ревущих 20-х» годов нашего столетия заключается в отчаянных арьергардных боях финансовых спекулянтов за сохранение характера власти (которая под влиянием технологического прогресса неумолимо перетекает из привычной денежной формы в информационную инфраструктуру). Именно в этих боях, а не в грезах провидцев и лабораториях мечтателей, на самом деле выковывается общее будущее как всех противоборствующих сторон, так и тех частей человечества, которые в силу своего недостаточного развития не только не участвуют в них сознательно (так как неосознанно в них поневоле вовлечены все), но даже и не подозревают о них.

Непосредственная задача дальнейшего продолжения прогресса (и, соответственно, смены характера глобальной власти) заключается в преодолении доминирования центробанков, в решающей степени определяющих экономическую конъюнктуру. При этом в силу своей независимости от соответствующих обществ в лице их правительств центробанки формируют конъюнктуру в интересах не своих народов, а именно финансовых спекулянтов (по определению несовместимых с интересами любого народа).

Так, именно создание ФРС в 1913 году как оргструктуры финансовых спекулянтов глобального масштаба стало началом «не календарного — настоящего ХХ века», ознаменовав собой эпоху финансового империализма (которую успели описать Каутский и даже Роза Люксембург) и сделав неизбежной Первую мировую войну (которой до того несколько раз удавалось избежать).

Поэтому ключевой вопрос современности — как и когда новое американское государство будет подрывать пока еще абсолютную власть ФРС.

Еще недавно казалось, что Трамп подчинит ФРС Конгрессу. Мнимый долговой тупик США (в котором надо вопреки четко выражаемой воле ФРС менее чем за год откуда-то взять не менее 12 трлн долларов) в этой ситуации выступал идеальным поводом, а качественное усиление Конгресса — гениальной политической взяткой.

Но такое усиление объективно противостоящего президенту политического института противоестественно — и Трамп пошел иным путем: дал «зеленый свет» законам (один из трех уже подписан), разрушающим монополию ФРС на главный источник власти в рыночной экономике — деньги.

Специалисты справедливо говорят, что законы писали представители цифрового капитала, а Трамп подмахивает их ради дешевой саморекламы, но это ничего не меняет. «Когда б вы знали, из какого сора растут стихи, не ведая стыда» — не удивлялись бы порою ничтожным мотивам даже великих политиков, не то что великих политических хулиганов (к которым Трамп все же отчетливо ближе).

Всего лишь один — причем не самый яркий — пример: «подмахни» в свое время Николай II, пусть и из названных низменных интересов, земельную программу эсеров вместо развязывания самоубийственной столыпинской реформы (которая при успехе выбросила бы в города десяток миллионов лишенных земли крестьян, причем безо всякой индустриализации, дающей им место в жизни) — мы сейчас жили бы в Российской империи и выстраивались бы на Красной площади в очередь к совершенно иным мощам.

Итак, Трамп подписал Закон о стейблкоинах (с явным потаканием его скромности названный «Гениальным законом»). Два других — Закон о ясности цифровых активов (или просто Закон о ясности) и Закон против цифровой валюты ФРС — еще не приняты Сенатом, но, вероятно, будут им одобрены, так как являются очевидной частью единой концепции. Закон против цифровой валюты запрещает ФРС не только выпускать цифровую валюту (все возможные аналоги пресловутого цифрового рубля), но и проводить любую подготовку к ее выпуску (включая ее изучение), а Закон о ясности легитимизирует криптовалюту, превращая ее в обычный актив.

Ее можно будет покупать у брокеров так же, как любой финансовый инструмент, — и так же продавать (разумеется, платя налоги). Физлицам стало удобнее, но главную выгоду получат инвестиционные фонды, необходимую для которых (и для роста стартапов) инфраструктуру предусматривает Закон о ясности.

«Гениальный закон» уже сделал стейблкоины законным средством только финансовых расчетов — и тем самым «шлюзом» для перевода капиталов (прежде всего инвестиционными фондами) из обычных денег в криптовалюты и обратно. Теперь переток капиталов всех видов в нарастающей степени пойдет именно через них, а не через абсурдно зарегулированные банки.

Это революция, от которой захватывает дух, — но с политической точки зрения главное в том, что эмиссия и оборот цифровых активов выводятся из сферы контроля ФРС и очень по-американски передаются частному бизнесу — понятно, цифровому. Если вспомнить, что ФРС олицетворяла собой частный бизнес прошлой, финансовой эпохи, значение закона становится кристально ясным: источник власти в рыночной экономике — эмиссия денег — передается от уходящего к наступающему гегемону.

ФРС утрачивает контроль над реальной денежной массой, так как децентрализованные финансовые сервисы (DeFi) — аналог традиционных финансовых инструментов, в частности, обеспечивающих создание новой цифровой денежной массы при помощи вторичных инструментов, — железной рукой выводятся из-под ее контроля.

В обычной финансовой системе центральный банк влияет на величину и структуру денежной массы, воздействуя на банковский мультипликатор (определяя тем самым, сколько денег банк выпустит в обращение на основе своих средств — например, счетов клиентов). DeFi позволяют хаотично создавать деньги нефинансовым организациям и обычным людям — например, кредитуя друг друга через разнообразные платформы.

ФРС лишается возможности даже наблюдать за этим, и ее регулирующая функция становится близка к фикции. Так, она не будет иметь возможности даже успеть отреагировать на вероятный (хотя, скорее всего, уже после Трампа) стремительный приток капитала из криптовалют в остающийся ее «утешительным призом» доллар и их отток из него.

Кто же является главным субъектом новой власти?

В любой системе его очень легко обнаружить: это тот, кто максимально выводится из-под госрегулирования (вплоть до прямого отрицания его существования — как этнические диаспоры в современной России).

Закон о ясности фиксирует его: из-под контроля выведены разработчики и операторы децентрализованных протоколов, то есть создатели и владельцы инфраструктуры новых рынков. Именно это — «ядро» цифрового капитала и, соответственно, основа новой мировой власти.

Именно с ним должна вести переговоры адекватная дипломатия нового времени — когда родится.

Обсудить