11 кг рентгеновских снимков и душа наружу: необычный спектакль показали в театре «Шалом»

Пуримшпиль — традиционное представление, приуроченное к празднику Пурим, всегда веселое, всегда с искрометным юмором.

— Название праздника Пурим образовано от слова «пур» — жребий, — рассказывает Александр Генцис, президент РЕК, — Такой же элемент неожиданности заложен и в лабораторию пуримшпиля. Никто не знает, какими окажутся театральные эскизы: безудержно смешными или с элементом драмы, яркими или аскетичными, наконец, успешными или не очень.

Тексты для эскизов разработали на основе пуримшпилей из уникального собрания этнографа Моисея Береговского, впервые переведенных с идиша специально для этих постановок.

Архаичную историю «зацепили» за современность в эскизе «Поколения» по мотивам пуримшпиля «Продажа Иосифа», выполненного режиссером питерского «Посттравматического театра» Соней Дымшиц. То ли совпадение, то ли нет, но спектакль соткан из разговора о медицине и травмах, а в своих декорациях художница Анастасия Цветкова задействовала 11 килограмм флюорографий, собранных ее одноклассницей, которая работает в рентген-кабинете. Их собрали, склеили между собой и сделали задник. Об этом говорила и режиссер Соня Дымшиц, отметившая, что в одной из характеристик эскиза первыми зрителями прозвучало слово «постдрама»:

— Меня очень порадовало слово «постдрама», оно очень близкое и важное, тем более что мы так иронически называемся «Посттравматический театр», — затем, обернувшись на флюорографический задник, добавляет, — По-моему, видно.

Сюжет очень простой: у старого Иакова 12 сыновей, среди которых Йойсеф, которому снятся вещие сны. О необычных сновидениях, предсказывающих его власть, он рассказывает братьям, а те пытаются от него избавиться и наконец продают его мадианитянам в Египет. Отцу же говорят, что Йойсеф погиб от зубов и когтей дикого зверя. Но спектакль соткан из двух линий, подобных двум спиралям ДНК: они на первый взгляд не пересекаются, идут себе параллельно и живут свои жизни и как будто не смыкаются.

Первая — голос «за кадром», рассказывающий историю Йойсефа, вторая — на сцене, роль «Йойсефа в наши дни» исполняет Андрей Юрченко — петербургский паренек, выросший в 1990-е, но Йойсефа в нем выдает рубашка в полоску. Питерский Йойсеф-миллениал рассуждает о необходимости посещать врачей, делать чек-апы организма. В больницу сам он никогда не приходил, его туда обычно привозили, когда дела были совсем плохи: порвал мениск, и его дворовая футбольная карьера неожиданно завершилась. Тогда он увлекся бадминтоном, но не дачным, а профессиональным, в который играют только настоящими воланчиками, сделанными из гусиных перьев. Во время такой игры ему прилетело в глаз, да так, что мало не показалось, — контузия глаза. Одна травма цеплялась за другую, все хуже и хуже, и в финале — по ту сторону флюорографий вместо нашего «Йойсефа» уже проходит его скелет.

Но рассказывает «Йойсеф наших дней» не только о своих физических травмах, в них он вплетает воспоминания об отце, который, потеряв двух жен, решил больше не жениться, у него было много женщин и много детей от них, но Йосеф был самым любимым (вот оно, кстати, пересечение двух спиралей ДНК), и его детская травматика обнажает ДНК его души.

А что же юмор? Нам обещали, что пуримшпиль — это всегда смешно. Не без этого: для изложения истории «современного Йойсефа-миллениала» выбрана манера бормотания. Это моноспектакль, где герой разговаривает сам с собой, не замечая подслушивающих его зрителей, и его забавные поначалу рассказы-бубнежки — действительно забавные, потому что очень жизненные. Одна из них: рос у них на участке тутовник, наш герой на него забрался, но на верхотуре случилось нечто ужасное — у него из глаза выпала линза, а времена были другие — видимо, конец 1990-х, линзы тогда было тяжело раздобыть, они были не такие мягкие, как сейчас, но они были! Приобрести линзы было целой эпопеей, и потерять одну линзу — сродни трагедии. Пока «Йойсеф» спускался с тутовника, отец решил подмести опавшие ягоды, смешанные с песком (и с линзой). Ситуация невероятно жизненная: автор не раз, пытаясь надеть линзу, роняла еле видимую, прозрачную «чашечку» и со зрением -5 пыталась найти ее в пушистом коврике, украшающем ванную комнату.

Так вот, в эти истории вплетены забавные элементы, но с каждым новым изгибом той спирали ДНК, развивающей историю, с каждым новым ее витком становится трагичнее. Как у «нашего Йойсефа», так и у того, кто «за кадром», С учетом того, что это всего лишь эскиз, мы не увидели всего. А дальше — хуже?