Вахтанговский театр потерял своего энциклопедиста

Он учился в Щукинском театральном училище, мастером его был старейший вахтанговец Анатолий Иванович Борисов. И уже тогда студент Меньщиков, по фактуре и сути своей остро характерный актёр, интересовался историей театра, как будто он архивист какой то. Уже тогда начал собирать записки, отрывки, сделанные или случайно оставленные кем то из великих и теми, кто на пути к величию. Скрупулёзно все складывал, записывал фразы, вёл записи дат и событий. Например, он гордился запиской Владимира Высоцкого, а Меньщиков в своё время работал на Таганке машинистом сцены.

Но большинство документального материала было связано, разумеется, c Вахтанговским. Его энциклопедию артист, который был много востребован в театре, писал день за днём, складывал в своей квартире старого холостяка на Дорогомиловской. Она больше напоминала берлогу, где отыскать нужную запись мог только сам хозяин.

Но если была нужна какая то справка, неизвестный факт, интересная история, надо было ( и это знали все) обращаться к Толе Меньшикову.

При этом он писал стихи в стенгазету и для театральных капустников, был с хорошим чувством юмора, которое он обязательно привносил в комедийные роли.

Когда в жизнь страны вошли компьютеры и интернет, его работа сильно облегчилась. Заносил информацию, начал систематизировать весь массив и гордился, что первый том его Вахтанговской энциклопедии почти готов. Компьютеризация процесс стала счастьем для артиста, но человеческий фактор, связанный с ней, сыграл, можно сказать, роковую роль в его жизни.

- Как-то у Толи возникла какая то техническая проблема с компьютером, и он нашёл какого то специалиста, - рассказал мне актёр Михаил Васьков, - этот спец пришёл к нему в дом, что-то там покрутил и выставил сильно завышенную сумму, которую Толя не потянул- безумную прям. Толя отказался, и тот тогда уничтожил все файлы и ещё пригрозил: «Будешь за мной теперь всю жизнь бегать». Сколько потом не пытались мои знакомые компьютерщики, да и наши театральные помочь ему восстановить хотя бы частично объём утраченного, ничего не вышло.

- А найти этого дельца можно было, чтобы привлечь?

- Если бы, конечно, мы бы ним разобрались, но Толя телефон потерял, и никаких концов. И с этого момента, я считаю, для него это стало точкой невозврата. Он сник, он резко потерялся. Это же было делом его жизни.

Была бы у артиста семья, может быть, он легче перенёс утрату и чужую подлость. Но он был одиноким. Только театр, только труд его жизни.

Невысокий, смешной с виду, одинокий, никого не грузивший своим одиночеством. Он так и не оправился от удара. Все чаще стал болеть, а летом с ним совсем стало плохо - инфаркт, одна больница, другая, третья. Врачи вытаскивали его, поднимали из реанимации в палату, а через несколько дней - снова реанимация. Так и ушёл. Не успел передать накопленный за десятилетия свой архив, свою коллекцию.

Уже понятно, что то, что не сохранилось на жёстком диске, безвозвратно утрачено. Но что на бумажных носителях может быть ценно для легендарного театра, который как никакой другой, сегодня занимается своей историей.