Богомолов хочет оспорить права на «Мастера и Маргариту» у наследников Булгакова

Поводом для встречи с прессой члена правления Союза писателей России, президента Евразийского патентного ведомства Григория Ивлиева и музыканта, создателя группы «Парк Горького» Стаса Намина стало обращение «ведущих деятелей культуры» (это цитата) к руководителю СПР Владимиру Мединскому с требованием разобраться, кому же принадлежит наследие великого писателя.

Как пояснил Ивлиев, такие документы посылаются в различные инстанции постоянно — с тем, что наследники третьей жены Булгакова Елены Шиловской обладают копирайтом на «Мастера и Маргариту», по понятным причинам согласны не все.

Копии письма, отправленного Мединскому, на момент, когда этот номер готовился к печати, автор этой статьи не видел, но, весьма вероятно, подписали его не несколько деятелей культуры, а один — Константин Богомолов. Либо, как вариант, известный режиссер и худрук двух столичных театров выступил инициатором «булгаковского передела».

Так что фактически пресс-конференция в течение часа отвечала на вопрос, почему ряд режиссеров, таких как Богомолов и Александр Пронькин, не могут свободно ставить спектакли по «Мастеру и Маргарите».

«Ситуация обостряется тем, что в кинематографе, других жанрах использование (наследия Булгакова) чрезвычайно затруднено, что вызывает недовольство творческого сообщества в целом», — говорит Ивлиев. Например, как признался Намин, в 90-е он хотел на Западе экранизировать «Мастера и Маргариту» с соруководителем Carolco Питером Хоффманом. Режиссером мог выступить Милош Форман, а главные роли сыграть Ди Каприо, Роберт Де Ниро и Ширли Маклейн, плюс к проекту планировали подключить Мика Джаггера, хит которого «Sympathy for the Devil» был навеян книгой Булгакова.

«Мне в голову не приходило, что мы зайдем в тупик. Но тогда оказалось, что права принадлежат какому-то молодому человеку (так Намин называет Шиловского. — И.В.), и он уже продал их трем разным западным компаниям. И как только одна из них попыталась бы что-то с этими правами сделать, ее две остальные засудили бы», — объяснил причину отмены проекта Намин.

Проблемы сотрудничества с Голливудом в санкционную эпоху уже мало кого волнуют, но всем известна история фильма Юрия Кары, снявшего свою версию «Мастера...» в 1994 году, которая вышла на экраны только в начале 2010-х. То есть камни на пути творческого обращения к Булгакову возможны и внутри России.

Необходимость постоянно договариваться с Сергеем Шиловским не раз становилась поводом для судебных разбирательств. Теперь же, надо понимать, решено было найти основание перевести «Мастера и Маргариту», как и положено давно написанной классике, в общественное достояние.

Поэтому и понадобился Ивлиев, разбирающийся в тонкостях законодательства. И вот что говорит эксперт по авторским правам: когда в 1939 году Михаил Афанасьевич оформлял писательское завещание, супруга была единственным наследником имущества и авторских прав.

И согласно действовавшему на тот момент постановлению ЦИК СССР и СНК СССР от 16.05.1928 «Основы авторского права», после смерти литератора авторские права соблюдались только в течение 15 лет. По этой трактовке наследие Булгакова перешло в общественное достояние 1 января 1955 года. Причем опубликованным или неопубликованным было произведение — значения не имело.

Исходя из этих соображений Ивлиев считает спорным притязание внучки и правнучки Елены Сергеевны Шиловской на все тексты Булгакова, включая роман «Мастер и Маргарита», напечатанный впервые в журнале «Москва» в 1966 году.

Чтобы не утомлять читателей правовой казуистикой, скажу, что Григорий Ивлиев подходит к авторским правам ретроспективно, исторически, так сказать. Наследники «отбиваются», прикрываясь статьями современного Гражданского кодекса, его частью 4. И ГК устанавливает иную хронологическую планку — права действуют в течение 70 лет, причем не с кончины, а с момента обнародования произведения.

Казалось бы, тема закрыта, и Сергею Шиловскому и его дочери Дарье можно ни о чем не беспокоиться почти до середины XXI века, пользуясь, и в материальном смысле тоже, конечно же, доставшимся им по наследству богатством. Но Ивлиев ставит под сомнение право Елены Сергеевны печатать роман, еле-еле пробившийся сквозь заслоны цензуры, в наполненной ветрами оттепели «Москве» в конце 60-х. И вдается в такие правовые дебри, разобраться в которых без диплома юриста невозможно.

Ивлиев настаивает на экспертизе документов, устанавливающих права наследников. Также он предлагает провести общественную дискуссию по озвученной проблеме с привлечением профессионального сообщества. Правда, если позвать с одной стороны издателей, представителей кинопроизводства и театральной сферы, а с другой — наследников, то мы просто сведем в одной точке две заинтересованные стороны. Не лучше ли им встретиться в суде?

Мысль о том, что перевод текстов Булгакова в общественное достояние соответствует запросам общества, — здравая. Но только если этот перевод будет осуществлен исходя из интересов государства и народа самой читающей страны в мире.

Пока же мы видим, что Ивлиев хочет (или перед ним поставили задачу) препятствие в виде потомков супруги Булгакова, которая, кстати, выступила прототипом Маргариты, решительно устранить. Даже — путем внесения изменений в Гражданский кодекс.