«Юре Борисову обзавидовались»: впервые на личный «Оскар» претендует российский актер

— Юлия, как российская кинотусовка отнеслась к номинации Юры Борисова?

— Обзавидовались! Но сохраняют хорошую мину при плохой игре. Не секрет, что кинотусовка токсична. Другой вопрос, что большинство профессионалов давно отошли от тусовок и занимаются делом. Мне же хочется, чтобы случай Юры Борисова стал тенденцией, чтобы он был первым в «клине» талантливых наших кинематографистов, которые покорят мир. Юра Борисов сильный, яркий, харизматичный. Во всех своих работах он разный. Поэтому очень радует, что его оценили не только в России.

— Почему именно «Анора» - одна из главных фаворитов «Оскара», ведь это довольно простая история? «Красотка» 21 века с печальным, но более правдоподобным финалом. Мир перестал верить в сказки?

— Я восторгов по поводу этой картины разделить не могу. Кинодраматурги часто не сходятся во мнениях с кинокритиками. Для меня это действительно слишком простая история, недостаточно глубокая, неинтересная в своей сути: «Девушка легкого поведения решила сорвать куш, но прогорела и что-то поняла». Опять-таки, не интересно смотреть про богатых и избалованных. По мне, переживать за героев не получается. Кроме героя Юры Борисова, который выглядит на общем фоне глубже и интереснее.

Очень надеюсь, что Юра получит "Оскар". Несмотря на то, что в Голливуде недолюбливают Трампа, а потому могут скептически относиться к его инициативам по сближению с Россией, что может повлиять. Но, давайте, не забывать, что и борьба разгорелась нешуточная. С Юрой Борисовым в этой категории представлены Киран Калкин, Эдвард Нортон, Гай Пирс и Джереми Стронг. Быть среди числа номинированных – уже большая честь. Так что для меня Юра уже победитель.

— Как вы думаете, на фоне потепления отношений между РФ и США вернутся ли к нам голливудские картины и кино-платформы? По примеру других крупных компаний, которые вроде как задумываются об этом. Если да, то на каких условиях?

— Действительно, потепление отношений между Россией и Америкой дает некоторую надежду. Кинопрокатчикам это выгодно. И хорошо для индустрии в целом. Причем это возвращение может работать в обе стороны: их картины к нам, наши картины к ним. И не только фильмы, но и специалисты.

До 2022 года некоторые российские продакшены работали над иностранными проектами. Я и мои коллеги, например, в конце 2021 года писали сериал для одной из крупных мировых платформ, но производство не состоялось по понятным причинам. Сейчас есть шанс на возобновление.

Что касается условий, то у нас за три года появились ограничения на определенные темы и сюжетные ходы. Сейчас сцены, которые перестали подходить под законодательство РФ, вырезают. Скорее всего, Голливуду придется учитывать наши законы и порядки и делать версии конкретно под Россию. Такая практика есть, картины выпускаются в разных версиях для разных стран.

— Можем ли мы снова выйти на Европу и Америку со своим кино?

— Можем и выйдем. Когда на известной мировой платформе вышли «Брат» и «Брат-2», их рейтинги по всему миру были огромны. Среди наших фильмов много призеров известных мировых фестивалей. Нам всегда было, что предложить. У нашего кинематографа есть свой почерк, есть талантливые актеры, режиссеры и авторы. Знаете, чего нет? Хорошего пиара.

Когда я училась во ВГИКе, к нам приехала делегация из Голливуда. Это были специалисты разных направлений киноискусства, чтобы провести для нас мастер-классы. Мы думали, что они едут, чтобы учить нас. Они же ехали, чтобы учиться у нас. Об этом нередко рассказывал в интервью Юрий Арабов (сценарист, обладатель Каннской пальмовой ветви), наш гуру и мастер. Для Голливуда Россия — родина кино. Они до сих пор изучают эффект Кулешова, работы Эйзенштейна и Дзиги Вертова. Они цитируют наших великих режиссеров в своих работах. Они знают актерские системы Станиславского и Михаила Чехова лучше нас! А мы почему-то все время забываем о том, что у нас большое наследие. Я же говорю – кино не хватает хорошего пиара! Предлагаю ради эксперимента хотя бы пару лет не ругать российское кино, а просто наблюдать за процессом.

Мы привыкли жить в парадигме: советское кино великое, а современное российское… продолжение хорошо известно. Но это давно не так! Рейтинги современных фильмов очень высоки, зритель их смотрит, голосует и долей на телеканалах, и рублем в кинотеатрах, и подпиской на платформы. При том, что стоимость производства у наших проектов в 100, а то и в 1000 раз ниже, чем у аналогов за границей.

И давайте не будем забывать, что кино – это очень широкая отрасль. Есть анимация. Нашу смотрят по всему миру. Есть документальное кино. Многие фильмы даже за эти три года побывали на крупных фестивалях – например, «Рожденный дважды», наша картина о фигуристе Романе Костомарове объехала весь мир и завоевала немало наград.

Также важно помнить, что цикл производства кинокартины – от года, никак не меньше. Хороший сценарий к сериалу пишется полгода минимум, часто дольше. Потом подготовка, производство, монтаж, озвучание, эффекты, графика. Крупные проекты могут создаваться и два, и три, и пять лет. Мы заложили фундамент за эти три года, поместили зерна в землю – а всходить они начинают только сейчас.

Не хочется говорить только позитивные вещи. Не буду скрывать, что нам, кинематографистам, было сложно перестроиться на иные рельсы кинопроцесса так быстро. Конечно, больше всего пострадали кинотеатры. Естественно, никто к этому не был готов.

— Насколько мы за три года вообще отошли от общемировых тенденций в кино? Или что-то, может быть, появилось у нас такого, чего там нет?

— Эти три года были для нашего кино сложными, но прорывными. Так как у зрителей был запрос на семейное, доброе и смешное кино (как обычно и бывает в сложные моменты развития страны), такое кино мы и создавали. Выпускались переосмысленные сказки, волшебные истории, семейные комедии. И что бы там ни говорили критики, у зрителей всегда есть запрос на эти картины. На них ходят всей семьей. Такой формат и жанр понятен людям во всем мире.

Также за эти три года успели проложить интересные маршруты для ко-продакшена в те страны, с которыми Голливуд не работает вовсе или работает редко. Например, сейчас в производство ушла наша картина «Сердце Ирина», которую производят совместно с Ираном.

Одни наши зумы с Ираном на заре обсуждения проекта стоили экранизации, я вам скажу. Ментальность совершенно иная. Восток, как оказалось, дело очень хрупкое. Разговоры похожи на лабиринт. Пока доберешься до сути – проходят недели. Поначалу казалось, что это вообще невозможно. Но общий язык был найден. Я знаю, что мои коллеги работают с Китаем, с Индией.

— Русский герой в западном кино — какой смысл несет и чем отличается? Если не брать злодейских злодеев из голливудских блокбастеров, я вспомнила навскидку того же Юру Борисова в «Купе 6» и «Аноре», но, может быть, был кто-то ещё?

— Когда Никита Михалков работал над «Сибирским цирюльником», он придумал гениальный, на мой взгляд, слоган к фильму. Помните? «Он русский. Это многое объясняет». Так как фильм создавался под иностранный прокат (это чувствуется в каждом кадре), то и слоган был рассчитан на иностранцев. Думаю, Никита Сергеевич попал в яблочко. Именно так воспринимают русских на Западе – «странноватые, дерзкие, но эмоциональные и глубокие».

Героиня Сары Джессики Паркер в «Сексе в большом городе» говорит художнику Петровскому, роль которого исполняет Михаил Барышников: «Ты слишком русский», когда он читает ей Бродского, танцует вальс на площади перед Метрополитан-опера и говорит, что в Нью-Йорке чувствует бренность этого мира. Для нее он слишком сложный, запутанный, непонятный, но именно поэтому ее к нему тянет.