В РАМТе зрителям предложили отправиться на станцию Тихорецкую, известную по песне «Вагончик тронется»

В электричках и теперь можно встретить пассажиров с книжкой «Москва–Петушки» Венички Ерофеева, отправляющихся по маршруту автора. Возникают ли в их воображении образы, рождавшиеся в воспаленном мозгу ее лирического героя — сфинкс, ударник коммунистического труда Алексей Стаханов?

В РАМТе зрителям предлагают отправиться не в Петушки, хотя можно и туда, а, допустим, на станцию Тихорецкую, известную по песне «Вагончик тронется». Главное — ехать, и лучше всего в неизвестном направлении, спонтанно, как делает это автор очерков о путешествиях по железной дороге Дмитрий Данилов, хорошо известный театральной публике и любителям кино, а не только читателям, по «Человеку из Подольска», «Сережа очень тупой», «Саша, привет!».

Все, что есть в очерках, — из серии «Проверено на себе». Данилов занимается медитативным туризмом, и ему не так важно, куда именно ехать. За окном ничего особенного не происходит, смотришь на унылый пейзаж. Пассажиры входят и выходят. Продавцы предлагают что-то полезное и бесполезное. Люди молчат, говорят, поют и танцуют. Вся жизнь проносится в голове: детство, море, мама… Сразу несколько мужчин пытаются дозвониться до больницы. У каждого там мать, и у нее ковид. Лишь бы обошлось. Дозвониться до больницы невозможно. «Занято! Занято!» — повторяют то ли проводницы, то ли телефонистки, сопровождающие нас все путешествие с главным героем. Где же мама?

Мама Дмитрия Данилова, которой он посвятил свою книгу, стала жертвой ковида зимой 2022-го. Главный герой остается наедине со своим горем. Жизнь несется дальше, и никому до тебя дела нет. Она такая невероятная, что иной раз увиденное, услышанное, подсмотренное, а потом переложенное на язык прозы, театра или кино может вызвать недоверие. Кажется, что так не бывает, но оказывается, что только так и бывает.

За окнами, как призраки, появляются то проводницы, то пассажиры, то Николай II. Он заходит в вагон на станции Дно, где когда-то отрекся от престола. Как правильно склонять это Дно? Наверняка будет неправильно, как бы вы ни старались. На Дне? На Дно? Николай II —

вежливый, интеллигентный человек, не то что нервные современники, иногда напоминающие мертвецов. С государем можно выпить и поговорить.

Наконец приезжаешь в чужой город, где тебя никто не знает и ты никого. На станции фотографировать запрещено. Об этом грубо напоминают стражи порядка или просто бдительная общественность. Железная дорога, как известно, — зона повышенной опасности. Об этом объявляют в поездах и на вокзалах постоянно. Она же зона отчуждения, зона психологически опасная. В любой момент можно нарваться на что-то непредсказуемое.

Мобильная связь вдруг исчезает. Ты кажешься странным тем, кто там живет, и они никогда не поймут, как можно вот так путешествовать без всякой цели. Можно выйти в пункте назначения, если он есть, и сидеть на вокзале в ожидании обратного поезда. Если в запасе есть несколько часов, то почему бы не отправиться в путешествие по незнакомому городу. Главное, чтобы автобус пришел. Но его почему-то нет, хотя в расписании рейс указан. Существует ли он на самом деле? Только спустя два часа отправился в путь, смотришь в окно, наблюдая все те же унылые пейзажи. И вот уже улица Инициативная. Бывает же такое!

Не каждому постановщику тексты Дмитрия Данилова под силу. Режиссеру Алексею Золотовицкому удалось уловить их аритмию, увлечь актеров, которые превращались то в самого автора, то в его попутчиков. Даниловых уже несколько. Они почти одновременно разговаривают по телефону, произносят один и тот же текст. Раздвоение личности, ее растроение и далее по списку происходит на наших глазах, и вся эта небывальщина кажется возможной в реальной жизни, и ты ее без сомнения ее принимаешь.

Алексей Золотовицкий прочитал «Пустые поезда» в их зарождающемся виде, по частям, по мере публикации в соцсетях, и придумал открытую игровую структуру. Особенно важно тут уловить время, и тут с этим дело обстоит хорошо, как и во многих других спектаклях РАМТа. Шестеро персонажей (Александра Аронс, Максим Заболотний, Алексей Гладков, Диана Морозова, Дарья Семенова, Сергей Чудаков, Даниил Шперлинг, Виталий Тимашков — кто-то в разных составах) действуют по законам Пиранделло — в поисках автора, который не всегда в состоянии их контролировать.

Казалось бы, что интересного может быть в декорации, буквально воспроизводящей вагон (художник София Егорова), в обычных людях, каких мы видим в электричках? Откуда-то возьмется черный ворон, предвестник беды. Какая-нибудь деталь — красный платок в руках проводницы, красные туфли — становятся сгустком энергии. А сами барышни — как близнецы, и действуют, словно роботы. Народ сидит и смотрит в окно, как вдруг синхронно начинает танцевать, петь, куда-то звонить, создавая какофонию звуков, целую железнодорожную симфонию.

Актриса и певица Мария Лапшина, поработавшая на спектакле как педагог по вокалу, и хореограф Александра Колосовская драматургически точно все придумали и выстроили. Актеры благодаря их стараниям существуют как в мюзикле. Чем не «Эмилия Перес», выдвигаемая на «Оскар», покоряющая сумасшедшим музыкальным ритмом, внедренным во вполне прозаический сюжет?!