Вся история в одном поцелуе: культовый роман Булгакова поставили в Первом русском театре

Режиссер Алина Кушим, приглашенная на постановку из Москвы, за полчаса до начала спектакля погружает зрителя в свою версию великого романа. Для чего в фойе второго этажа устроен павильон в виде шестигранника, затянутого дымчатым тюлем. На темном экране, перекрывшем одну из граней, белый титр — «Миша Берлиоз». Правда, председатель МАССОЛИТа здесь не целиком: видима лишь его голова, которая ведет беседу с кем-то невидимым. «Если я не ошибаюсь, вы изволили говорить, что Иисуса нет?» — «Вы не ослышались, именно это я и говорил», — с важностью повторяет голова.

И казалось, что такая «увертюра» логически должна продолжиться в зале, но не тут-то было — на исторической сцене Первого русского раскинулись вовсе не Патриаршие пруды с подозрительной компашкой господина Воланда, а столичное варьете с сеансом белой и черной магии и его последующим разоблачением.

Сразу понятно, что от инсценировки (Антон Ткаченко), во-первых, не стоит ждать точного следования не только сюжету, но и фабуле, а дальнейшее, и это, во-вторых, показало принцип, с каким инсценирован роман. Принцип, что называется, в обратную сторону — от следствия к исходной точке. Да и точка не всегда обозначается, поскольку для любого из нас культовый роман Булгакова хорошо знаком, если не глубинно, то по ударным сценам или фразочкам персонажей. Зритель только и ждет, как же эту комбинацию разыграет режиссер.

Поэтому первый спор на Патриарших консультанта с Берлиозом вынесен за скобки сценического действия, но все же прозвучит на сцене ближе к финалу. А пока, раздвинув малиновый занавес из плюша, на авансцену шагнет конферансье Жорж Бенгальский с услужливо-гибким торсом (Семен Иванов) и в своей развязной манере начнет работать с публикой, заряженной на участие в спектакле. Граждане с вызовом потребуют от месье Жоржа обещанного разоблачения фокусов, и в этот момент на уровне авансцены из трюмов бесшумно поднимутся витрины, в которых картинно застынет вся сатанинская компания — Азазелло и Гелла (жесткий графичный грим), Коровьев (подчеркнутая элегантность в костюме и манерах), кот Бегемот (поджарый и исключительно прямоходящий) и, само собой, предводитель — иностранный консультант господин Воланд (пугающе сдержан, резок в движениях).

И то, как выплыли витрины, и как живописно в них смотрелись до боли знакомые булгаковские «экспонаты», стало понятно, что ставка во многом будет сделана на визуальный ряд. Во всяком случае, сеанс в Варьете, лихо разыгранный за 20 минут, включала постоянный аппарт в зал, в панике бегающее тело без головы (старый цирковой трюк), демонстрацию гламурных сегодняшних, а не из 30-х годов, как ожидалось, моделей одежды. И все это на авансцене, в ярком свете.

Разлетевшийся в разные стороны плюш откроет историческую сцену на всю ее глубину, где масштабная и при этом довольно-таки аскетичная сценография Анвара Гумарова станет верным проводником в мир булгаковских героев, и прежде всего Мастера и его Маргариты. Акцент на их трудной любви сделает Алина Кушим и так станет строить мизансцены, чтобы проявить ее муку и жертвенность, поставив в услужение ей божественное или дьявольское.

Но в помощь любви и изумительная сценографическая идея: вертикальные плоскости с объемной фактурой (будто они сплошь покрыты землей) режут зеркало сцены по диагонали на разных уровнях. И неровные их края будто оторочены световыми молниями, чьи прерывистые линии меняют цвет в зависимости от происходящего на сцене. Компанию Воланда сопровождает холодный, неуютный, а любовь Мастера и Маргариты — свет электрического разряда. Ведь сказано у Булгакова: «Так поражает молния, так поражает финский нож». Кроваво-красным цветом наливаются летящие вниз молнии, когда роман Мастера о Понтии Пилате вдрызг разругают критики в партийных газетах.

Излагая историю любви, режиссер довольно ловко сшивает прошлое с настоящим, зачастую отталкиваясь от последнего. Так, стена на фурке, ставшая комнатой Маргариты, делит пространство на до и после встречи ее с Мастером. Первая встреча, подвал, где одновременно пишется роман о Понтии Пилате и подгорает завтрак, и за этой же стеной — сумасшедший дом и Мастер там, продолжающий рассказ Маргариты об их любви. Апофеозом ее станет длительный поцелуй, который герои протанцуют — по авансцене, уйдут вглубь и вернутся, при этом не отрываясь друг от друга. Протанцуют не вальс, не что-то из современного танца. Тут браво режиссеру по пластике Анне Вишняковой, сумевшей из минимума движений создать образ обреченной любви.

Мастер пишет роман о Понтии Пилате: «Тьма, пришедшая со Средиземного моря, накрыла ненавидимый прокуратором город…». Тем не менее роман, являющийся важной частью произведения, все-таки прорастет в спектакле — краткими диалогами или репликами, раздвигая рамки любовной истории. А ученика Иешуа Левия Матвея зрители сначала увидят и услышат с монологом в фойе перед третьим актом, а затем на сцене — в диалоге с Воландом.

Из ключевых сцен, которых с нетерпением ждут зрители, сохранены полет Маргариты над Арбатом и разгром квартиры критика Латунского посредством пластической группы, бал у Воланда, а вот отрезание головы Берлиозу посредством трамвая имеется в двух вариантах — вербальном (рассказ Ивана Бездомного) и предметном (огромная голова из папье-маше на балу). Маргарита действительно летала и возвышалась даже над дьявольской силой в черном платье с пропущенными в нем серебряными нитями. Чудес явлено много, и к чести постановочной команды можно сказать, что все они рукотворные.

У Мастера (Илья Варанкин) две Маргариты: одна из волковской труппы — Татьяна Коровина, опытная актриса и к тому же красавица. Другая — приглашенная из Москвы киноактриса Дарья Екамасова, прогремевшая после фильма Андрея Смирнова «Жила одна баба», но не имевшая прежде театрального опыта. Но, возможно, это обстоятельство придало ее Маргарите особую степень искренности. Обе разные, и обе хороши рядом с Мастером, таким нервическим, астенического сложения, но стойким духом, сдержанным и чувствительным, в исполнении Ильи Варанкина. Интересные работы у Юрия Круглова, сыгравшего сразу три роли, но особенно ярким в своей характерности у него получился Никанор Иванович. Разнообразна по типажам и замечательна по исполнению свита Воланда (Валерий Кириллов), Коровьев (Михаил Емельянов), Гелла (Анна Ткачева), Бегемот (Иван Горячев), Азазелло (Эрик Тарханидис).