В «Стасике» состоялась премьеры оперы «Русалка»

Как известно, в мире существует всего лишь четыре оперных школы. Одна из них — русская. И это притом, что опера в Россию пришла из Европы с большим опозданием в сравнении с местом своего рождения. Но так случилось, что уже «Жизнь за царя» Глинки, появившаяся в 1836 году при всех очевидных генетических связях с итальянским каноном, уже несла в себе серьезную заявку на самостоятельность. Ну а уж в творчестве композиторов «Могучей кучки» и Чайковского русская опера развернулась во всей своей красе и самобытности. На этом пути Даргомыжскому — его «Русалке» и в особенности «Каменному гостю» — принадлежит важнейшая роль в формировании русского оперного стиля. В том числе особого мелодического речитатива, интонаций бытового романса и русских песен в вокальных партиях, приемов сквозного развития. А потому для отечественных музыкантов «Русалка» — это святое. Тем не менее совершенно очевидно, что эта опера не так уж часто появляется на подмостках. И чем дальше, тем реже.

В связи с этим сам факт постановки «Русалки» в МАМТе заслуживает поклона: бережное отношение к отечественному музыкальному наследию — что может быть похвальнее?

Музыкальный руководитель постановки маэстро Тимур Зангиев преподносит партитуру увлеченно, энергично, эмоционально. Чувствуется, что музыканты по-настоящему включены в эту музыку, звучащую свежо и незаигранно. Прекрасно исполнены все инструментальные соло. Огромное удовольствие доставили певцы — прекрасные голоса, выразительно спетые арии и безупречно выстроенные ансамбли. Даргомыжский идет по классической оперной схеме противопоставления двух женских голосов — сопрано и меццо. Соперницы Наташа (Елена Гусева) и Княгиня (Екатерина Лукаш) контрастируют друг с другом и в характере, и в тембре, и во внешнем облике. Обе — обладательницы сильных, богатых обертонами голосов, длинного дыхания, мастерского легато. Исполнители второстепенных партий тоже не уступают по уровню: Ольга (Ксения Мусланова) — игривая, кокетливая, единственная, кто разбавляет мрачную атмосферу спектакля веселой ноткой. Небольшая роль Запевалы (Дмитрий Никаноров), обаятельный Сват (Антон Зараев) — оба вносят индивидуальную краску в артистический ансамбль.

Владимир Дмитрук в партии Князя с первой сцены покорил своим своеобразным узнаваемым тенором. Пожалуй, иногда певцу не хватало кантиленности в длинных мелодических фразах, но зато харизматичность и экспрессия заставляли сочувствовать герою, который на самом деле, конечно же, чистый злодей.

Особые слова хочется адресовать двум артистам, которые оказались настоящими звездами спектакля: Дмитрий Ульянов в партии Мельника и маленькая Ванда Парий в роли Русалочки. Ульянов — грандиозный Мельник. Диапазон от комического старика в первом акте до трагического безумца во втором — это высший актерский и вокальный пилотаж. Роль Русалочки не вокальная, а драматическая. Юная Ванда, которая в Прологе еще и вживую играет на стоящей на сцене арфе, не просто трогательна, как любой ребенок, — ее органичность и естественность демонстрируют настоящее актерское дарование.

Разумеется, все эти актерские работы были выстроены режиссером Александром Тителем, которого в этом спектакле волновали не шокирующие режиссерские «решения», а построение детальной психологической истории, в которой каждый персонаж претерпевает серьезнейшие изменения. Именно этими движениями человеческой души подробно занимался режиссер, и наблюдать за этим чрезвычайно интересно. Другой вопрос, что такой подход породил значительную статичность мизансцен. В сочетании с очень спорным визуальным решением Владимира Арефьева развитие действия подчас просто останавливалось, тормозило, казалось скупым и непридуманным.

На сцене все черным-черно. Деревянный помост и задник с видеопроекцией угрожающего широченного Днепра, до середины которого не то что редкая птица — вертолет не долетит. Пара стульев. В сцене свадьбы долго выносят столы, потом ставят на них бутылки. Закусить не дают. Дамы в платьях, оттенки которых различат только специалисты — выглядят они все как черные. Мужчины в черном. Разнообразие пытается внести приглашенный цыганский квартет из театра «Ромэн», который лихо трясет плечами под чисто русский танец и, откровенно говоря, кажется ненужным диссонансом. То, что русалки тоже все в черном, я уже молчу. И так понятно. Ощущение, что сценография и костюмы залетели сюда из другого спектакля. Возможно даже, из подбора — те, что предполагались, не успели доделать к премьере. Так иногда бывает.

Даргомыжский писал оперу по неоконченной пьесе Пушкина. Ее многие дописывали, в том числе Владимир Набоков. В финале у него есть фраза: «Пушкин пожимает плечами». Думаю, и здесь Даргомыжский, увидев столь странную картинку, пожал бы плечами. Но потом все-таки зааплодировал.