Партитура из газовой камеры

Терезин… «Подарок фюрера» - так елейно называли нацистские пропагандисты это страшное место, сочетавшее признаки концлагеря и гетто. «Образцово-показательный лагерь» – его даже демонстрировали комиссии Красного Креста. Правда к этому моменту основная масса узников была переправлена в Аушвиц. Среди этих жертв был и Виктор Ульман вместе со своей семьей. Но тогда в 1942, депортированный в Терезин, он еще имел возможность заниматься музыкой. Здесь была библиотека, издавался журнал, читались лекции, устраивались концерты, где исполнялась «еврейская» музыка, запрещенная в Германии: Мендельсон, Малер, Шёнберг… Вот только периодически из этого «рая» партиями исчезали десятки тысяч людей. Их увозили в лагеря смерти. Обитатели Терезина об этом лишь догадывались.

Карьера Виктора Ульмана до войны была очень успешной и перспективной – он входил в круг учеников Арнольда Шёнберга, который свел его с Александром Цемлински. Когда началась война, эмигрировать из Праги Ульман не успел. В Терезине, где он написал «Императора Атлантиды» - откровенно антивоенную, шокирующую, пугающую оперу на либретто Франца Петера Кина, спектакль до премьеры так и не дошел. Посмотрев репетиции, нацистское начальство адекватно оценило партитуру как аллюзию на фашизм, в императоре Атлантиды, посылающем людей на смерть, узнали фюрера, а сама притча, в которой в полном соответствии с немецкой традицией фигурировали образы Эроса и Танатоса, то есть, любви и смерти (легендарный вагнеровский Liebestod) усмотрели пародию на немецкую эстетику.

Перед отправкой в Аушвиц Ульман успел оставить партитуру библиотекарю. Она обнаружилась только в 1975 году и с тех пор обрела путь на оперную сцену.

Режиссер Вадим Летунов, балансируя между трагедией и гротеском (и того, и другого в сочинении Ульмана и Кина в избытке, несмотря на краткость – опера длится всего один час), сделал акцент на трагедии. И в этом с ним оказался солидарен художник Ростислав Протасов. Они создали черный, мрачный спектакль, в котором и костюмы, и грим носят отпечаток сажи из газовой печи. «Человеческие» персонажи – Император (Михаил Никаноров), Смерть (Александр Киселев), Солдат (Сергей Абабкин) – также черны и будто бы обожжены черным дымом, который поднимался над печами концлагерей. И даже масочно-кабаретные фигуры Громкоговорителя (Николай Пацюк), Барабанщицы (Юлия Никанорова) и Арлекина (Виталий Фомин) не слишком контрастируют с общей макабрической картиной. Решение логичное, хотя, пожалуй, не бесспорное. Ведь пародийность, сатира и бурлеск, присутствующие в этом материале, будь они поданы в брехтовско-вайлевском духе, могли бы сделать месседж спектакля более объемным и в конечно итоге, как это ни парадоксально, более страшным.

Тем более, что музыка здесь именно такова – она представляет собой фантастический фьюжн, в котором есть место и агрессивному экспрессионизму типа Корнгольда и Цемлински, и разрушительной атональности Шёнберга, и экстатичному мелодизму и гармонической роскоши в духе Рихарда Штрауса и даже Вагнера, и хулиганской кабаретности Вайля. Дирижер Елена Сосульникова, убедительно разрушающая стереотип о понимании профессии «дирижер» как специфически мужской, великолепно ведет оркестр Геликона по этой многослойной палитре музыкального языка, в котором, кстати, при всем богатстве красок не возникает никакой эклектики.

Вокальные работы заслуживают оваций. Певцы замечательно соединяют чисто оперные приемы вокализации с разговорной речи (при этом переходя с немецкого языка на русский), а также используют элементы шпрехгезанга – особого приема речевого пения, синтезирующего разговорные и вокальные приемы. Впрочем, говорить о вокальных работах в отрыве от актерских здесь нельзя. И в этом режиссер Вадим Летунов, выпускник ГИТИСа, прекрасно реализует принципы своего мастера Дмитрия Бертмана. Каждый из персонажей – будь то нежная Девушка (Александра Соколова), выделяющаяся из всего траурного цветового ансамбля своим наивным розовым платьем, Смерть в образе наемного киллера, уставшего убивать, тщетно пытающийся веселиться Арлекин, чокнутый Громкоговоритель, как будто сбежавший из сумасшедшего варьете, жестокая кукла Барабанщица, Император, приносящий себя в жертву во имя торжества смерти (в финале он снимает с себя одежду - как это делали узники фашистских лагерей перед отправкой в печь), Солдат, влюбляющийся в Девушку, которая поначалу является его врагом на поле боя – все они одновременно и маски инфернального кабаре, и живые люди, вызывающие сочувствие.

Постановка такого спектакля особенно важна сегодня. И логично, что премьерные спектакли проходят в дни, когда ровно 84 года назад советские войска освободили от нацистов гетто Терезин. К 9 мая 1945 года из 140 тысяч человек там осталось 17 247 выживших.