Хладнокровное убийство

Заказуха?

Личность Григория Распутина — антихриста во плоти или приобщенного божественной благодати старца, пытавшегося спасти заблудшую, потерявшуюся на перепутье веков Россию? — по сию пору окутана тайной.

Но, может, подручными сатаны были ярые ненавистники провидца (в их трактовке: авантюриста?), осуществившие жестокое, тщательно спланированное устранение «божьего человека» (карьериста?) — сгубившие вместе с ним властвующего монарха и венценосную семью?

Вырвись Распутин из лап маньяков, проживи дольше, империя Романовых бы устояла? А исследователи уж точно располагали бы более весомыми аргументами, позволяющими объективно, без фантасмагорических домыслов, судить о загадочной (мистической?) подоплеке произошедшего в Петербурге зимой 1916 года убийства. Однако и недоговоренная, оборванная на середине и полуслове биография дает простор не только безудержным фантазиям, а содержит, даже при нехватке полноценных сведений, внятный урок.

Два участника расправы — Юсупов и Пуришкевич — оставили дневниковые (или беллетристические?) хвастливые записи, смахивающие на охотничьи байки, — об избавлении от Воланда, сказали бы мы с нашей нынешней литературной искушенностью. Но поддается ли князь тьмы, хозяин преисподней, носитель всеобъемлющего зла («я часть той силы...»), истреблению или сам кого хочешь погубит, схарчит, надсмеется, как над буфетчиками и администраторами московского кабаре?

Распутин не обратил врагов в прах... Не был мессией? Или Господь, снарядивший Сына Своего на Голгофу, не препятствует выпавшим страданиям? Но и это предположение (применительно к Распутину) — из области сверхъестественной инфернальности. А реальная драма, имевшая вселенские последствия, — по первому внешнему слою — бытовая разборка, политическая (не банальная, впрочем) заказуха.

Море возмездий

Начальная стадия жизни Григория Распутина содержит эпизоды, постфактум воспринимаемые неслучайно провиденциальными. Вряд ли рассчитывая: путь странничества, скитальчества (от слова «скит») приведет его в Зимний дворец, он свершает полугодовое паломничество из родного сибирского села Покровское в Киево-Печерскую лавру. Преодолевает пешком три тысячи верст. Ищет библейские озарения и находит контакты с нерядовыми служителями культа, они ему благоволят. Разве стали бы якшаться с пустым сомнительным парвеню? В те дни он крайне простодушен. Представить нельзя: станет влиятельнейшим лицом огромной дремучей державы, которой правили не священники и министры, а вековые языческие предрассудки.

Его свели с царской четой в 1905-м, тяжелейшем для России: первая русская революция, Кровавое воскресенье, эхом рифмовавшееся с давкой на Ходынке при коронации Николая Второго, упрекаемого за слабость, нерешительность, недалекость, жестокость. Что правда, то правда, был не без патологий (если бы напоминавших заскоки принца Гамлета!) — возможно, причина крылась в закомплексованности малого роста (его отец, миротворец Александр Третий, демонстративно не желавший ни с кем воевать, был громаден, а сынок ввязывался в малые и большие заварухи), возможно, сказался удар самурайской саблей по голове во время юношеского визита в Страну восходящего солнца. Окончательно подкосила правителя страшная болезнь единственного сына, наследника.

Атмосфера тогдашних светских салонов — спиритические сеансы, медиумы, эзотерика, оккультизм, потусторонние силы, влияющие на посюсторонность. Мог ли царь Николай не быть суеверным, если его предок Павел Первый встречался (и повествовал об этом) с тенью почившего Петра Первого, а юродивая Паша из Саровской пустыни в 1903 году напророчила государю войну с Японией и гибель дяди — великого князя Сергея Александровича? Исполнилось и то и другое.

К Распутину, носившему православный крест, царь приникал как спасителю и избавителю: притороченный к последним представителям династии Романовых сыплющимися на них бедами, Посланец Рока устраивал молебствия во здравие отрока Алексея, эти внемедицинские процедуры помогали мальчику эффективнее, чем манипуляции опытных эскулапов. Свой интерес при этом блюсти не забывал. «Отмазал» через императрицу собственного сына от призыва на фронт, тот отправился служить не на передовую в действующую армию, а в санитарный поезд. Не чурался дорогих подарков, хотя при открывшихся возможностях мог грести лопатой, жил скромно, снимал нехоромную квартиру.

И все же что он мог противопоставить ухищрениям лощеной знати? Начитанный и малограмотный мужик «от сохи»... Крестьянскую сметку (спасовавшую перед изощренностью ушлых интриганов), бесспорное умение исцелять (его стараниями оставался жив наследник престола)? Убийцы не могли не сознавать: вышибают из-под ног цесаревича опору, обрекают болтаться в затягивающейся на шее петле безысходности. Это не останавливает загонщиков-застрельщиков.

Или смысл и задача в том, чтобы прогреметь, прозвучать — на всю Русь, на всю галактику, обеспечить себе громкое паблисити очередного герастратства, место в ареопаге столпов, кумиров, вождей, укоренителей права казнить без суда и следствия? Слыть убийцей почетно? Конечно, кратчайший путь торжества над несогласным с тобой (а то и превосходящим тебя) оппонентом — уничтожение. Переубедить — не пулей и не штыком — слишком долгий процесс.

Доброхоты, желавшие выздоровления державе (умерщвлением цесаревича и его заступника), — христиане или последователи Ирода? Предтечи большевиков, боровшихся с недоступной их разумению религией и священниками погромами и распятием пастырей? Предвосхитители репрессий 1920-х, 30-х и последующих годов? Надо заменить «опиум» смирения перед Господом фимиамом, воскуренным живым примитивным истуканам.

Но даже в наибессовестнейшем бесовском пасьянсе расправ должна наличествовать качественная мотивировка, оправдательная база (а не только бравада бесстрашного наскока на змиев-искусителей), поэтому накормленному отравленными пирожными гостю роскошного особняка князя Юсупова жирно пририсовывают хвост, рога, копыта...

Впоследствии выяснится: Распутин не любил сладости, не соблазнялся пирожными. Ему мадеры бы хлебнуть, за женским полом приударить. Но и с укором в развратничестве неувязка: причислили греховода к секте «хлыстов», а доказательств не наскребли.

Практика охаивания, очернения — всегдашний атрибут атакующей стороны при сшибке противоборствующих лагерей. Огульно оскорбляли в прессе царя и царицу, публиковали издевательские карикатуры на венценосцев, милующихся с Распутиным.

Вновь зададимся вопросом: позволительно ли верить не по горячим следам обнародованным свидетельствам участников заклания? Или задокументированность липовая, подтасованная, подогнанная к готовому ответу? Да и зачем не раскаявшимся палачам непокаянные псевдоисповеди?

Христианская мораль запрещает убивать, а тут исполнено не в ослеплении аффекта, не с застилавшей глаза внезапно нахлынувшей слепотой гнева, с какой Иван Грозный и Петр Великий порешили своих сынков, а с выношенной, скалькулированной беспощадностью, не на аптечных весах дозированно отмеренной злобой, а брошенной на чашу весов купленной специально, чтоб размозжить череп, физкультурной гирей... Эту гирю приобретает для нанесения удара невооруженному врагу Александр Пуришкевич. Он горд: последний добивающий выстрел произведен именно им. Прибывшему полицейскому чину сообщает четкие свои реквизиты. Дабы не вышло ошибки и не приписали подвиг добычи трофея первой категории кому-нибудь постороннему. Для анналов, для потомков, для будущего это принципиально важно.

Пуришкевичу есть чем козырять и кичиться: немалого достиг на общественном поприще — харизматичный оратор-патриот, видная звезда политического бомонда, член Государственной думы. Вот характерный отрывок из его дневникового (?) или все же накарябанного по конкретному случаю, приуроченного к определенной дате излияния: «...Я обратился к правительству с требованием открыть государю истину на положение вещей и без ужимок лукавых царедворцев предупредить монарха о грозящей России опасности со стороны темных сил, коими кишит русский тыл, — сил, готовых использовать и переложить на царя ответственность за малейшую ошибку, неудачу и промах его правительства в делах внутреннего управления в эти бесконечно тяжелые годы бранных испытаний, ниспосланных России Всевышним».

Теперь может добавить к перечню своих заслуг еще и шумную викторию над поверженным антагонистом. Александр Пуришкевич — зеркало (одно из зеркал) бессмысленного и беспощадного русского бунта?

Помимо него и графа Юсупова заговорщиком стал родственник царя великий князь Дмитрий Павлович («высокий статный красавец», согласно характеристике Пуришкевича). Четвертый убивец — доктор Лазаверт. Чья профессиональная миссия заключалась отнюдь не в спасении хитростью завлеченного в западню волхва, а в раздобывании яда для обреченного на гибель знахаря. Компания отравителей-укокошивателей собралась на загляденье. Анкетные данные у всех отменно безупречные. Изуродованное тело бросили в полынью.

К ответу не привлекли никого. Рыдающие царь и царица лишь пожурили палачей, то есть оказались куда большими либералами, чем оделившие их горем воители светозарности, учредители кристальной справедливости.

Впереди ждал 1917-й: море возмездий.