Другая

— Ну почему же ты собираешься уйти от меня? Завел себе другую?! — с надрывом воскликнула Эльвира. И губы ее, может быть, даже задрожали бы от волнения, если бы не были набиты инъекционными имплантами.

— Никакой другой! — выпалил я, перескочив на фальцет. — Просто у меня больше не осталось мужества и сил с утра до вечера лицезреть тебя вот такую.

— Как!? Всего-навсего в этом дело? Тебе отчего-то привиделось, что во мне не все еще совершенно? Но ведь я действительно прилагаю немерено стараний, чтобы быть привлекательной. И, кстати, на это уходит куча средств...

— Да… да… нет… да! — кратко ответил я, вдруг вспомнив чью-то, понимаешь, давнишнюю предвыборную бормоталку. И добавил: — А «привиделось» — это, между прочим, от слова «привидение».

— Ах, я уже и привидение? Сильно обидно даже! — При этом Эльвира, конечно, демонстративно надула бы губы, если бы могла. — Но послушай, я решительно не хочу, чтобы ты уходил. Я без тебя умру от тоски... где-нибудь на одиноком пустынном турецком пляже... или у телевизора с сериалом. Я на себя наложу руки… того офигенно симпатичного массажиста, к которому ты меня как-то давно непонятно почему приревновал. Я есть перестану… по ночам… только на ночь! Я, наконец, прекращу искать тот завалившийся куда-то годовой абонемент на эпиляцию!

От такого количества серьезных угроз у меня зачесалось сердце.

— Ну что ты замолчал, скажи же, признайся, что тебя во мне отталкивает? Все исправлю, лишь бы ты не бросал меня.

Я шумно вздохнул и, поколебавшись, стал перечислять:

— Именно губы эти безобразные утиные… Грудь пугающая, накачанная до размера двух воздушных шаров… Эти глаза с ресницами, как у буренки… Слои косметики, как строительная штукатурка… Зубы до такой степени страшно-белые, что от них ночью до жути светло… Эти зачем-то проявляющиеся после спортзала бицепсы… Уффф!..

— Я поняла! — отозвалась Эльвира, сделав в слове «поняла» свое индивидуальное ударение на звук «я». — Это как же… Все-все… То есть вообще все-все-все… На что я целиком трачу свободное время и вагон денег… Именно вся эта модная красота тебя напрягает?! Да что же ты раньше-то не сказал! Зачем же я мучаюсь-то столько времени! Да ради того, чтобы ты остался, я все это смою, прекращу, очищу, откачаю, перестану! И даже вместо Эльвиры попрошу называть меня опять как по паспорту — Зинаидой… Тогда останешься?!

— Да.

— Слава богу! Какая же я была дура! Да мы и денег ту самую кучу сэкономим.

— Вот именно, дорогая!

— Как здорово! А на что же тогда мы эту сумму потратим?

— Эгэ… Вот это вопрос! Погоди… — я взял блокнот. — Значит, в первую очередь, конечно, спиннинг тот самый, «Шимано катана»! Ну а под рыбалку, раз деньги будут, мы с тобой, разумеется, наконец-то попробуем не водочки, как я один-то все время там делаю… А бутылочку двадцатилетнего «Прюнье» — в нашем универсаме она уже года четыре стоит на выдержке, ждет, никто без нас почему-то не покупает…

Телевизор на кухню выбросим, а взамен в одну из комнат купим солидную диагональ — а то мне на маленьком экране футбол с дивана плохо видно. И, кстати, о спорте. Если отель подальше от моря и от Красной Поляны снять — начерта нам море! — то будет недорого, и тогда можно аж на полную программу гонок «Формулы-2» в Сочи приехать. Представляешь, как здорово! Эй, ты слушаешь, дорогая? — я потряс блокнотом. — У меня тут еще большой список!

Но моя Эльвира-Зинаида молчала и почему-то глядела на меня своими буренковыми глазами как-то слишком задумчиво-задумчиво-задумчиво…

Евгений Обухов

Осенило

• Человек человеку волк, а девушка девушке лиса.

• У чужой девушки ноги всегда чуточку длиннее.

• Девушка — это крепость, оборона и сдача которой зависят только от ее желания.

Ольга Муравьева

● ● ●

• Вращаясь в свете, легче забыть темное прошлое.

• Поверхностные знания лучше глубоких заблуждений.

Александр Смирнов

Ведущий рубрики Джангули Гвилава, e-mail: [email protected]