Владимир Кехман переписал Дюма-сына

Не припомню, чтобы какой-либо театр позволял себе декорировать зал живыми цветами. А вот Михайловский позволил: увесистая на вид гирлянда из роз густо опоясала балкон первого яруса по всей его длине. Легкий аромат, долетавший до партера, не оставлял сомнений, что розы — это не чудо искусства флористов. Сколько же цветов на такую ушло — не забыть спросить.

В качестве литературной основы своей постановки Кехман взял одноименный роман Дюма-сына. Сюжет о судьбе парижской куртизанки, во многом опирающийся на автобиографические факты, имел большой успех у современников писателя: уже через четыре года после выхода романа Джузеппе Верди написал оперу «Травиата», которую и по сей день всякий уважающий себя музыкальный театр считает за честь иметь в репертуаре. Есть она и в Михайловском — постановка Гаудасинского 1995 года. Но Владимир Кехман написал свою версию «Дамы с камелиями»: изменил сюжет, характер взаимоотношений некоторых героев, сохранив при этом их имена (Маргарита, Арман и Жорж Дюваль, барон Дюфоль), а также канву повествования. Никакой чахоточной куртизанки, никакого порока и наслаждения им в аристократических салонах здесь нет и в помине. Все чисто, воздушно, балетно. Действие из Парижа середины XIX века перенесено в Санкт-Петербург начала XX, а конкретно — на улицу Росси, где маленькая девочка, приседая в скромном книксене, подает письмо седому господину солидного вида.

И эта же девочка уже в балетной юбке у станка. В одной сцене она проживет три возраста — даровитая малышка, подросток, который уже умело гнется и ножку тянет, наконец, вполне готовая балерина, узнавшая первый успех. Взросление и умение происходит на фоне нескольких прозрачных занавесей, которые работают как экран. На одном под божественную музыку Верди плывут старинные черно-белые фото юных воспитанниц Агриппины Вагановой, на другом — три или четыре грации в балетных экзерсисах, тут же — улицы старого Петербурга с петербуржцами разных сословий, трамвай, лошадь с извозчиком… Словом, Северная столица до рубежного 1917 года. Исторический видеоконтент (Вадим Дуленко) и содержанием, и техническим исполнением тонко пронизан ностальгией.

Как, собственно, и вся история русской балерины Маргариты: пережившей эмиграцию, потерю профессии, успеха. И любовь, как возможность забыться от утрат и невозможность жить без балетного искусства. Причем часть этих этапов режиссер Кехман лишь обозначает — молчаливое движение людей с чемоданами, точно теней, где-то на третьем плане, зато суть жизни актрисы — балет — он выводит на первый на сцене и крупно дает на воздушных экранах.

Собственно, с балета и начинается сцена в парижском салоне седого господина — барона Дюфоля, который на протяжении двух актов практически не покидает сцену и является то молчаливым наблюдателем происходящего, то действиями своими движет старый/новый сюжет. В роли барона выступает замечательный Сергей Лейферкус, и для известного певца это, по сути, возвращение на Михайловскую сцену, на которой он когда-то начинал. Его красивейший баритон и игра, безусловно, украшение постановки. После первого показа, уже за кулисами, Владимир Кехман благодарил Сергея Петровича, что тот поверил начинающему режиссеру и пошел за ним.

Но вернемся к спектаклю. У него прямо-таки воздушный характер в том числе благодаря сценографии Вячеслава Окунева, превратившего сцену Михайловского в легкий павильон с высокими окнами и летящими прозрачными шторами из шелка. Где цвет и свет — от светло-серого до небесного во множестве оттенков — добавляет чистоты и чувственности истории русской балерины.

Да, Кехман как режиссер открывает оперу балетным ключом и делает это так настойчиво, что возникает вопрос — это опера, обрученная с балетом, или балет с оперой? Кто бы сомневался, что эффектные балетные дивертисменты, номера под музыку Верди (изящная хореография Александра Омара) в исполнении солистов Михайловского и приглашенной звезды (каждый раз здесь обещают новую) украсят любой оперный спектакль. Но в «Даме с камелиями» значительный акцент на балетном искусстве в опере не является одним лишь элементом украшения. Для Владимира Кехмана, делающего в своей художественной стратегии ставку больше на балет, травмы артистов, операции с непредсказуемыми последствиями, не говоря уже о скоротечности профессиональной жизни балетных, — стали поводом для высказывания и смыслом, ради которого стоило затеваться с постановкой и вступить на скользкий режиссерский путь. Ведь не секрет, что неофиты, как говорится, с незамыленным глазом зачастую делают неожиданные ходы и интуитивно способны создать что-то интересное — наличие таланта тому гарантия. А Кехман человек дерзкий и талантливый.

Вместе с музыкальным руководителем постановки и дирижером Александром Соловьевым они весьма дерзко сделали музыкальную редакцию вердиевского шедевра. Так, знаменитая ария Маргариты E strano разбита на две части: медленная звучит в первом действии, а быстрая — Sempre libera — в финале спектакля. Во втором действии убраны (правда, такое я встречала и в других постановках «Травиаты») ария Армана, речитативные разговоры. Зато оставлена редко звучащая стретта No, non udrai rimproveri. Более того, добавлена музыка Чайковского, Сен-Санса, а в финале — Сибелиуса. Так, во втором акте барон Дюфоль переключает внимание своих гостей на сцене и публики в зале на левую ложу, откуда доносится скрипичное соло (Ольга Волкова), аккомпанирующее Ирине Кошелевой, или в другом составе Приске Цайзель в Русском танце из «Лебединого озера» (хореография Касьяна Голейзовского). Ее сменит приглашенная прима из Мариинского театра Екатерина Кондаурова — она бесподобна в образе Лебедя в хореографии Михаила Фокина. Оркестр под управлением Александра Соловьева звучал ярко, эмоционально.

Надо сказать, что балетная рама для оперы Верди оказалась как родная, но… коварной для оперных артистов, прежде всего для исполнительниц партии Маргариты: в разных составах их три — Александра Сенникова, Маргарита Шаповалова и Дарья Шувалова. С одной стороны, публика ждет от артисток вокального мастерства — и тут, несмотря на их молодость, ожидания не были обмануты. С другой, чтобы оперным быть убедительными в образе балетной звезды, нужно соответствовать и внешними данными, и в умении — тут условность как прием не проходит. Поэтому исполнительницам до премьеры пришлось поработать у станка с опытными педагогами, и пока можно констатировать, что пластичнее и убедительнее всех здесь оказалась Александра Сенникова. С дебютом можно поздравить и Егора Мартыненко, исполнившего партию Армана, которому непросто было соревноваться с опытным и замечательным тенором Сергеем Кузьминым, певшим в первый день. На равных были Александр Шахов и Семен Антаков в роли Жоржа, которого постановщики почему-то не состарили, и он внешне по возрасту не уступал сыну. Ну и, конечно, браво хору Михайловского!

Финальная часть выдержана в кинематографическом стиле: когда барон выстрелит в Армана, оскорбившего Маргариту, сцена застынет в стоп-кадре. И тут же под тревожный «Грустный вальс» Сибелиуса на прозрачном занавесе возникнет статуэтка балерины, ставшей символом русского балета. Фото Маргариты как собирательного образа звезд русского балета на фоне зала Императорских театров — на поклонах, усыпанная цветами и одинокая, уходящая в роскошном длинном платье со шлейфом.

Действие возвращается в исходную точку первого акта — девочка, барон, письмо, содержание которого впервые озвучивает получатель. Женщина, чьи дни сочтены, просит барона быть покровителем ее одаренной девочки и объяснить ей, что театр и балетное искусство есть жизнь — и только ради них одних и стоит жить. Завершает спектакль ария «Sempre libera». Что выбирает Маргарита — тут право выбора относительно судьбы артистки в эмиграции постановщики оставляют за зрителем.

Кстати, а роз в гирлянде оказалось не менее 10 тысяч, и так украшать зал — традиция в Михайловском театре, но только к премьере и только итальянской оперы. На этот раз премьера совпала с днем рождения режиссера.