Предчувствие перемен и слома: в Третьяковке показали Серебряный век

– Это период слома реалистической формы и рождения новой эстетической модели XX века. Акварель, гуашь, темпера, пастель — быстрые техники позволяли художникам живо реагировать на ситуацию времени, наполненным предчувствием перемен и неопределенности будущего, – рассказывает один из кураторов выставки, завотделом графики XVIII — начала XX века Третьяковской галереи Ирина Шуманова.

Проект открывает обзор главных художественных групп и арт-объединения переломного времени. Здесь и «Мир искусства», и «Весы», и «Скорпион», и «Золотое руно» – журналы, где художники публиковали свои работы и манифесты. Между ними шла острая полемика, при этом авторы нередко меняли «лагерь» и сотрудничали с разными группами.

Сама жизнь толкала на поиски нового, быструю смену форм и техник или на ностальгию по старому. Ведь то было время технического прорыва, когда фотография «отменяла» классический реализм, а промышленными новации порождали принципиально новый вектор искусства, как, например, футуризм.

Неопределенность будущего заставляла искать ответы в прошлом. Причем петербургские художники больше обращались к золотому веку, а московские – к допетровской Руси. Велик был интерес и к религиозной теме.

Михаил Нестеров, Наталия Гончарова, Николай Рерих, Сергей Чехонин, Виктор Васнецов, Кузьма Петров-Водкин занимались проектированием и оформлением храмов, но многие их идеи остаются только в графических набросках. Церковное искусство, к которому обращаются многие известные мастера рубежа ХIХ – ХХ веков, тоже трансформируется, уходят от традиций и переживает перелом. Другие авторы используют иконописные мотивы, чтобы передать ощущение смутного времени и потерянности, есть оно, например, в «Серафиме» Врубеля и «Голгофе» Филонова.

Но ярче всего в пограничное время проявляется мотив лицедейства. Герои в маскарадных костюмах, музыканты и арлекины, гости артистических кабаре, зрители в театральной ложе – художники режиссируют аллегорические сцены, казалось бы, наполненные изяществом и весельем. Только вот за каждой маской скрывается потаенная тревога, каждый маскарад словно пир во время чумы. Не случайно в последнем зале выставки представлена композиция Юрия Анненкова с говорящим названием «Распятый Арлекин», где сходятся несколько смысловых и исторических линий экспозиции.

- Художники Серебряного века хотели воспарить над действительностью, уйти от нее, превращаясь в странствующих арлекинов. Это своего рода ролевая модель поведения того времени, — поясняет еще один куратор проекта, старший научный сотрудник ГТГ Евгения Илюхина.

Все это яркое и пестрое разнообразие творческих поисков и отражений эпохи перемен приводит к «Часам» Марка Шагала. Перед нами огромные старинные часы на тревожном желтом фоне. В углу полотна – неестественно маленький человек, сидящий спиной к массивной конструкции, который смотрит в окно и видит там лишь кромешную тьму. Здесь, в одиночестве, лицом к лицу с бездной, «человек играющий», кажется, сбрасывает маску, которая позволяла ему на публике держаться, и предстает настоящим, со всеми своими сомнениями и волнениями, отраженными на почти каменном лице.